2 В.А.Ильиных Хроники хлебного фронта

ограничениями частники. По подсчетам В. И. Дудукалова, неконтролируемый частный вывоз хлеба из Сибири до октября 1921 г. составил 3,5-4 млн пудов, тогда как централизованный товарообмен в крае за тот же период не дал и одного миллиона пудов16. Неудовлетворительный ход продовольственных заготовок потребкооперации был также связан с выжидательной позицией крестьян, которые, имея излишки зерна, задерживали его реализацию, надеясь на дальнейший рост цен.

Не выполняя обязательства перед продорганами, потребкооперация не выполняла и договоры на поставку продовольствия с рабочей кооперацией. Рабкоопы, которые отдали свои товары и деньги Центросоюзу, Сибцентросоюзу и губсоюзам, остались ни с чем перед лицом надвигающегося голода. Монополия потребительской кооперации на продовольственные заготовки себя не оправдала.

Декретом СНК от 4 октября 1921 г. всем государственным учреждениям и кооперативам было дано право в случае невозможности заключения договоров с потребительской кооперацией вести самостоятельные заготовки на вольном рынке (по рыночным ценам в пределах установленных смет расходов) или обращаться к другим контрагентам и даже к частным лицам17. Естественно, что многие из них, стремясь избавиться от навязываемого сверху, но ненадежного партнера, заявили о «невозможности» заключения с ним договоров и о «крайнем случае». Помимо этого 26 октября было отменено обязательное соотношение обменных эквивалентов, и потребкооперация как в центре, так и на местах получила право устанавливать заготовительные цены по соглашению с заказчиками, учитывая при этом среднерыночные цены соответствующих районов18.

Избавив организации, нуждавшиеся в продовольствии, от необходимости заключения договоров с потребкооперацией, власти не освободили последнюю от обязательств перед государством. Постановлением СНК от 5 ноября на Центросоюз было возложено задание «в боевом порядке» заготовить на территории республики 15 млн пудов зерна. В это количество засчитывалась значительная часть хлеба из уже приобретенного в течение лета и осени. Исходя из соглашения Центросоюз дал Сибцентросоюзу «ударное» задание на заготовку для продорганов 7 млн пудов хлебопродуктов19.

Для обеспечения указанного объема заготовок Сибпродком обязывался передать потребкооперации необходимое количество денежных средств и промышленных товаров. Закупочные цены устанавливались особыми соглашениями Наркомпрода и Центросоюза 25-го числа каждого месяца на месяц вперед. Все заключенные Сибцентро-союзом и губсоюзами договоры на поставку хлеба вплоть до выполнения государственного задания приостанавливались. Заключение

33

новых договоров запрещалось. Весь собранный в порядке кооперативного как межрайонного, так и местного обмена хлеб потребкооперация была обязана немедленно сдать в заготконторы губпродко-мов. Для удовлетворения особо важных потребителей разрешалось использовать до 35 % от общей суммы заготовок того или иного губ-союза. Однако в будущем это количество хлеба должно быть заготовлено в обязательном порядке в счет государственного задания. Сиб-центросоюз к этому времени заключил договоры на поставку 2,5 млн пудов зерна и муки различным государственным и кооперативным учреждениям и организациям. Этот объем был включен в его заготовительное задание, составившее, таким образом, 9,5 млн пудов. Выполнить его следовало до 15 апреля20.

Гарантией выполнения государственного «ударного» задания в условиях падения зернового производства в регионе должно было стать ограничение свободы торговли и бронирование до 1 апреля 1922 г. исключительно для заготовок потребительской кооперации наиболее хлебных губерний Сибири: Алтайской и Омской. Закупки или обмен зерна и муки в этих губерниях иным организациям запрещались. Железнодорожные и водные пути сообщения контролировались заградотрядами. Местным властям разрешалось закрывать рынки и базары21.

Несмотря на принимаемые меры, централизованные вненалого-вые заготовки проходили неудовлетворительно. С 1 сентября 1921 г. по 1 апреля 1922 г. Сибцентросоюз приобрел 4151 тыс. пудов хлеба, реализовав свою заготовительную программу на 44 %. За первые три месяца 1922 г. Сибцентросоюз заготовил еще 1119 тыс. пудов хлебопродуктов, доведя выполнение плана до 55 %22.

На слабые темпы заготовок в первую очередь влияли особенности продналоговой кампании 1921/22 г. По Сибири в целом сумма первого продналога составляла примерно 58 % к фактически выполненной продразверстке 1920/21 г. Несмотря на это, уровень обложения сибирского крестьянства не только не уменьшился, но даже несколько увеличился. Посевные площади зерновых в регионе в 1921 г. сократились на 21 %, что в сочетании с низкой урожайностью привело к 27 %-ному уменьшению валового сбора зерновых (см.: Приложение, табл. II). В итоге среднее обложение десятины посева в целом по региону увеличилось с И условных ржаных единиц по разверстке до 12 единиц по продналогу. В наиболее хлебородных районах норма отчуждения была еще выше. В Алтайской губернии объем натурального хлебного налога лишь на 4 % уступал разверстке. По налогу в губернии изымалось 30 % валового сбора, в среднем по Сибири — 20, по стране в целом — 12-15 %23. Следует также учитывать, что сибирские крестьяне в ходе разверстки сдавали хлеб, накопленный ими за

34

предыдущие годы. В 1921/22 г. такой возможности они уже не имели. Естественно, что после уплаты налога у производителей оставались лишь минимальные товарные излишки.

Для выполнения завышенного налогового задания во многих районах Сибири вводился распространяемый в том числе и на потребкооперацию запрет на рыночную торговлю сельхозпродукцией — до полного выполнения продналога. Исключение не составляли и районы, забронированные для заготовок потребкооперации. С декабря 1921 г. по январь 1922 г. для всех форм обмена официально закрыли наиболее урожайные районы: Славгородский, Каменский и Калачин-ский уезды, всю Акмолинскую и часть Енисейской губернии24. Кроме того, местные продорганы практиковали самоуправный запрет товарообмена и даже конфискацию закупленного кооперацией хлеба.

Неудовлетворительно проходили вненалоговые заготовки и в районах, в которых они были официально разрешены. Острый недостаток продовольствия на внутреннем рынке предопределил галопирующий рост цен на него. В создавшихся условиях имеющиеся у потребкооперации денежные средства и товары быстро обесценивались. Поскольку выдавались они на месяц вперед, то рост заготовительных цен учитывался не в полной мере. Поскольку уровень закупочных кооперативных цен постоянно отставал от рыночных, крестьяне стремились продать свои небольшие товарные излишки частникам либо задерживали их реализацию в надежде на дальнейший рост цен.

Сибцентросоюз не мог выделять продовольствие и прежде всего хлеб для рабочей кооперации. Последняя в создавшихся условиях стала добиваться разрешения ведения самостоятельных заготовок, причем в наиболее хлебных забронированных районах. В конце января 1922 г. СТО принял решение разбронировать с 15 февраля, т. е. значительно раньше намеченного ранее срока, всю Сибирь для хлебозаготовок крупным государственным и кооперативным организациям из других регионов. 8 февраля было заявлено, что разброни-рование распространяется и на крестьян из неурожайных районов, приобретающих семена для посева25.

В начале февраля 1922 г. Президиум ВСНХ в связи с тяжелым продовольственным положением промышленных предприятий и отсутствием у государства ресурсов, необходимых для их снабжения, принял решение снять большую часть фабрик и заводов (за исключением оборонных) с гособеспечения, предоставив им право стопроцентной реализации произведенной продукции на рынке по свободным ценам с целью ее обмена на продукты питания26. Реализация вышеуказанных решений означала радикальную демонополизацию сельскохозяйственного рынка.

35

В рамках этого процесса весной 1922 г. началось разгосударствление пищевой и перерабатывающей промышленности, значительная часть ранее национализированных мелких предприятий которой (в том числе мельниц) передавалась кооперации, исполкомам местных Советов и частично возвращалась прежним владельцам. Многие из них сдавались в частную аренду. Предприятия, оставшиеся в ведении государства, а также государственные заготовительные организации переводились на хозрасчет. Была осуществлена децентрализация кооперативной системы, взаимоотношения внутри которой стали строиться не на приказной, а на коммерческой, договорной основе. Воссоздавалась специализированная сельскохозяйственная кооперация, ранее включенная в потребительскую. В мае 1922 г. произошла законодательная легализация частного капитала.

Сразу же после разрешения свободной торговли в ранее закрытых районах туда устремились из потребляющих и неурожайных губерний представители множества государственных и кооперативных организаций и учреждений — главков, трестов, губсовнархозов, губсоюзов потребкооперации, рабочих кооперативов, профсоюзов, земотделов. Все они везли с собой имеющиеся у них запасы товаров и денег с единственной целью — не останавливаясь ни перед какими ценами, приобрести продовольствие для своих работников. В деревне были практически израсходованы излишки сельхозпродукции, падала покупательная способность крестьянства. В этих условиях промышленность с тем, чтобы взять продовольствие, вынуждена была продавать промтовары ниже себестоимости. Естественно, что цены на хлеб при этом росли с головокружительной быстротой.

Потребительская кооперация оказалась неконкурентоспособной, тем более что способная дать оборотные средства рыночная реализация заготовленных продуктов ей была запрещена вплоть до 20 апреля 1922 г. Все закупленное зерно следовало сдавать продорганам в счет выполнения «ударного» задания или рабочим кооперативам по договорам, заключенным до 1 февраля27.

В создавшихся условиях представители губсоюзов, собравшиеся в начале марта 1922 г. на совещание, приняли решение о снижении хлебозаготовительной программы Сибцентросоюза до 7 млн пудов28. Однако и это задание выполнено не было. К 1 августа 1922 г. Сибирское отделение Центросоюза и подчиненные ему губернские союзы довели общий объем приобретенных хлебопродуктов до 5275 тыс. пудов, что составляло около 40 % от всех хлебозаготовок российской потребкооперации29. Из этого количества 4862 тыс. пудов было передано продорганам (70 % «ударного» задания)30. По нашим оценкам, частные, децентрализованные государственные и кооперативные закупки и непосредственное приобретение хлеба населением в

36

1921/22 г. составили в Сибири не менее 4 млн пудов. Общий объем вненалоговых хлебозаготовок всех видов кооперации и государственных учреждений на территории РСФСР в 1921/22 г. достиг 24 млн пудов. По продналогу в РСФСР собрали 116 млн пудов, в Сибири — 35 млн пудов31.

2. 1922/23-1923/24 гг.: парадоксы конъюнктуры

Ускорившийся зимой — весной 1922 г. процесс демонополизации заготовительного рынка завершен не был. Значительная часть произведенного крестьянами зерна продолжала отчуждаться государством по натуральному налогу. Более того, с лета 1922 г. наметились некоторые тенденции к ремонополизации рынка. На базе торгово-закупочного отдела Наркомпрода была создана крупная государственная заготовительная организация — акционерное общество «Хлебопродукт», призванное удовлетворить нужду в хлебе госучреждений и рабочей кооперации потребляющих районов страны. Помимо «Хлебопродукта» и Центросоюза достаточно крупные закупки зернофуража производили Госбанк, Российский союз сельскохозяйственной кооперации (Сельскосоюз), Украинские союзы потребительской (Вукоспилка) и сельскохозяйственной (Сельгосподарь) кооперации, Московский (МСПО) и Петроградский (ПеПО) потребсоюзы, Мельотдел Наркомпрода РСФСР. Эти заготовительные организации должны были укрепить позиции государства на рынке и ограничить развитие частного хлеботоргового капитала. В то же время бороться с частниками предполагалось преимущественно экономическими методами, административные ограничения их деятельности были сняты.

Для координации работы государственных и кооперативных за-готорганизаций и общего регулирования рынка в мае 1922 г. Совет труда и обороны учреждает Комиссию по внутренней торговле (Комвнутторг СТО). На местах ее функции первоначально возлагаются на областные и губернские экономические совещания. В январе 1923 г. создаются областные и губернские комиссии по внутренней торговле. Вопросами регулирования хлебного рынка должен был заниматься особоуполномоченный СТО по реализации урожая, а с апреля 1923 г. — Особая полномочная комиссия по восстановлению и развитию хлебной торговли (Осполком СТО)32.

Осенью 1922 г. в европейской части страны был собран хороший урожай. По самым минимальным подсчетам, валовой сбор зерновых по СССР в целом был почти на треть больше, чем в 1921 г.33 Ситуация на хлебном рынке стабилизировалась. Рыночные цены начали снижаться.

37

Накануне заготовительной кампании 1922/23 г. ЦК РКП(б) сформулировал следующие цели государственной политики на хлебном рынке: «Увеличенное производство хлебных продуктов в этом году должно быть использовано в смысле увеличения хлебных ресурсов в первую очередь в руках государства. Развитием государственных хлебных заготовок, успехами государственной закупки хлеба по сравнению с частными скупщиками будут измеряться успехи социалистического строительства и упрочения Советской власти»^. Кроме того, ставилась задача поддержания закупочных цен на низком уровне. 24 августа 1922 г. И. В. Сталин в шифротелеграмме предписал губкомам РКП(б): «Вести политику на понижение цен на хлеб, памятуя, что высокие цены на хлеб грозят сокращением будущего хлебного фонда в руках государства и понижением жизненного уровня рабочего класса»^.

В начале сентября участники совещания при особоуполномоченном СТО по реализации урожая выработали меры воздействия на нежелательное повышение цен. Было принято решение о распределении полномочий между Госбанком, «Хлебопродуктом» и кооперацией заготовительных районов. На местах крупные заготовители должны были договариваться о предельных ценах. В случае достижения данного уровня они обязаны были прекратить покупку зерна, а при достижении 90 % от предельной цены Госбанк должен остановить финансирование хлебозакупа. На рынки потребляющих районов в моменты повышения продажных цен предписывалось выпускать большие партии хлеба, собранного по натуральному налогу, для реализации его по дешевым ценам36.

Таким образом, центральные регулирующие органы приняли решение воздействовать на рынок преимущественно экономическими методами. Местные власти, напротив, предпочитали административные меры регулирования. Примером подобного подхода являлась Сибирь.

Состоявшееся в конце августа 1922 г. в Новониколаевске совещание по вопросу реализации урожая призвало все выступающие на региональном рынке государственные и кооперативные организации к созданию «единого фронта». Для урегулирования и согласования вопросов, связанных с заготовками хлеба, была создана сибирская «пятерка» по реализации урожая, в состав которой вошли председатель Сибревкома и по одному представителю от сибирской конторы Госбанка, Сибцентросоюза, «Сибхлебопродукта» и Сиббюро ВСНХ. Аналогичные «пятерки» учреждались при губернских и уездных исполкомах37.

Во исполнение рекомендаций совещания Сибревком 5 сентября 1922 г. разослал губисполкомам циркуляр, в соответствии с которым

38

всем государственным и кооперативным организациям и учреждениям, нуждающимся в хлебе, предписывалось приобретать его у «Сиб-хлебопродукта» или потребкооперации, отказавшись от создания своего заготовительного аппарата и тем более не прибегая к услугам частных посредников. Преимущественное право на предоставление вагонов под хлебные грузы получали те организации, которые исполняли указанное предписание38.

Кроме того, президиум Сибревкома принял постановление об обязательной регистрации прибывавших из других районов покупателей зерна и муки. На заседании «сибпятерки» 7 сентября было принято решение о введении на территории региона предельных заготовительных цен на хлебопродукты (лимитов). На местах вводились лимиты не только закупочных, но и продажных цен. Для того чтобы сибконтора «Хлебопродукта» смогла удовлетворить запросы нуждающихся в хлебе организаций, СТО 11 сентября по просьбе Сибревкома разрешил передачу ей 500 тыс. пудов продналогового зерна39.

Решение о запрете самостоятельных заготовок вызвало сопротивление организаций и учреждений, считающих, что закупки через «Сибхлебопродукт» и потребкооперацию обойдутся им значительно дороже и займут более длительное время. Многие из них стали вести заготовки сами, игнорируя директиву об обязательной регистрации. Главным саботажником решений сибирских властных структур выступила областная контора Госбанка. Получив из Центра денежные средства для финансирования заготовок, она в широких масштабах занялась организацией собственного хлебозакупа. Не имея заготовительного аппарата, Госбанк вел закупки хлеба на комиссионных началах, используя при этом услуги частных торговцев. Подобное поведение вызвало крайне отрицательную реакцию властей региона. Ведение самостоятельного хлебозакупа губернским конторам Госбанка было категорически запрещено40.

С целью предотвращения самостоятельного выхода на рынок были ужесточены меры административного воздействия на нарушителей введенных запретов. Право на преимущественное предоставление вагонов под хлебные грузы для «Сибхлебопродукта» и потребкооперации очень часто превращалось в исключительное. В борьбе с частным капиталом местные власти шли даже на нарушение закона, подвергая арестам частных хлеботорговцев41.

Цель, поставленная центральными регулирующими органами накануне заготовительной кампании 1922/23 г., была достигнута. Закупочные цены на зерно и муку стали снижаться. Среднезаготови-тельные цены АО «Хлебопродукт» на основные зерновые культуры в целом по стране в октябре 1922 г. составляли (в золоте) 62 коп., тогда как в сентябре они достигали 1 руб. за пуд42. Падение цен было свя

39

зано не только с установлением понижающих лимитов и иных мер воздействия на рынок. Прежде всего этому способствовали конъюнктурные особенности года, которые заключались в общем превышении предложения хлебопродуктов над спросом. Экспорт хлеба еще не развернулся. Покупательная способность разоренного многолетней войной городского населения была минимальной. Многие снабжались продовольствием централизованно. К тому же, государство могло вообще не покупать хлеб, необходимый для городского населения и армии. Зерна, изъятого у крестьян по натуральному налогу, для этой цели вполне хватало. Продовольственными органами за 1922/23 г. в счет натурального налога было собрано 361 млн пудов хлебопродуктов43. Государственная вненалоговая, кооперативная и частная заготовительная сеть (ссыпные пункты, складские помещения, мощности по переработке и перевозке) в этот период только разворачивалась и не была готова принять предлагаемые объемы зерна.

Конъюнктурные особенности 1922/23 сельскохозяйственного года в Сибири имели свою специфику по сравнению с районами европейской части страны. Если для последних этот год явился первым годом восстановления аграрного производства, то в Сибири его падение продолжалось. Посевные площади под зерновыми в регионе в 1922 г. снизились по сравнению с предыдущим на 25 %. При этом больше всего пострадали посевы основных товарных культур — пшеницы и овса, соответственно сократившиеся на 39 и 32 %. Осенью 1922 г. в регионе было собрано на 15 % хлеба меньше, чем в предыдущем году44.

В итоге излишки хлеба для свободной продажи у сибирских крестьян после сдачи продналога были сравнительно небольшими. Несмотря на это, начиная с сентября как закупочные цены основных заготорганизаций, так и цены вольного рынка стали резко падать. В Новониколаевской, Омской, Томской, Енисейской и Иркутской губерниях рыночные цены на рожь в ноябре были ниже августовских соответственно в 4,7; 3,6; 3,1; 3,7 и 2,6 раза, на пшеницу — в 3,7; 3,1; 2,6; 2,7 и 1,8 раза45. При этом закупочные цены АО «Хлебопродукт» в Сибири в ноябре были меньше, чем в хлебоизбыточных регионах европейской части СССР46.

Объяснение этого парадокса заключается в следующем. Несмотря на значительное уменьшение валового производства зерна, его вполне хватало для удовлетворения внутренних потребностей региона. Более того, имелись излишки. Необходимости в их вывозе в европейскую часть страны не было. Там не знали, куда деть свой хлеб. Потребности весьма небольшого по численности городского населения Сибири во многом удовлетворялись за счет натурального налога.

Кроме того, зерно и мука отпускались в распоряжение губиспол-комов для покрытия расходов, отнесенных к их компетенции. Подоб

40

пая форма бюджетного финансирования местных органов власти позволяла несколько уменьшить темп инфляции. Специально для этих целей постановлением СТО от 30 сентября 1922 г. был создан фонд натуральных дотаций. Советские органы Сибири получили из дотационного фонда 2300 тыс. пудов ржаных единиц47.

В силу своих низких технических возможностей сибирские государственные и кооперативные заготовители не могли взять тот минимум хлеба, который мог быть потенциально предложен на рынке. Особенно это касалось сибирской глубинки. Заготовительных пунктов там было мало, а самостоятельный вывоз крестьянином своей продукции в ближайший город затруднен из-за расстояний и состояния дорог.

Наиболее негативно на возможности сибирских заготовителей влияло хроническое отсутствие у них денежных средств для закупки зернофуража. «Хлебопродукт» и Центросоюз, используя выделенные им кредиты в первую очередь для хлебозакупа в европейской части РСФСР, практически не снабжали деньгами свои отделения и конторы в Сибири.

Непосредственное кредитование сибирских заготорганизаций со стороны Госбанка было минимальным в связи с конфликтом между его центральным правлением и Сибревкомом. Как указывалось выше, сибирские власти запретили заготовительную деятельность Госбанка на территории региона. В ответ центральное правление Госбанка существенно сократило снабжение Сибири дензнаками, поставив под угрозу срыва не только проведение хлебозаготовок, но и функционирование финансовой системы региона вообще. Сибревком опротестовал данное решение в СТО. То же по отношению к решению Сибрев-кома сделал и Госбанк. Началась длительная тяжба, закончившаяся победой Сибревкома. Однако на время проведения разбирательства в высших инстанциях закупки хлеба в крае были практически парализованы48.

Таким образом, спрос на хлеб в Сибири осенью 1922 г. был минимальным. И на тот же период пришелся резкий рост его предложения. Понижение цен стимулировало крестьян быстрее реализовывать запасы зерна. Толкала крестьян на рынок и постоянно увеличивающаяся нужда в деньгах, требующихся как для покупки остро необходимых промтоваров, так и для уплаты введенных в 1922/23 г. местных денежных налогов. Да и постоянное удорожание промтоваров вынуждало сельского жителя вывозить на рынок все возрастающие объемы продукции.

Предложение хлеба на рынке не ограничивалось крестьянским зерном. Советские органы, которым хлебопродукты выдавались в качестве бюджетных ассигнований, переводили их в деньги, реализуя

41

на рынке. При этом острая нужда в деньгах заставляла советские органы с целью ускорения оборота продавать зерно и муку по демпинговым ценам.

Резкое снижение цен на хлеб подрывало стимулы к восстановлению сельскохозяйственного производства и вызывало недовольство крестьянства. С целью изменения конъюнктуры СТО принял решение увеличить финансирование государственно-кооперативной торговли, а также принять меры к налаживанию хлебного экспорта. В ноябре 1922 г. за границу было вывезено 2 тыс. пудов ржи и пшеницы, а в мае 1923 г. — уже 5190 тыс. пудов49.

Кроме того, местные власти лишались права самостоятельно устанавливать предельные закупочные цены, а уже введенные лимиты отменялись. Впредь предельные цены разрешалось применять лишь в крайнем случае («при наличии, — как указывалось в постановлении СТО, — ненормального и не соответствующего объективным условиям данного района роста цен, вызванного усиленной и неорганизованной скупкой хлеба частными, кооперативными и государственными заготовителями») в виде временной меры и только с санкции особоуполномоченного СТО по реализации урожая50.

Однако принятые меры на движение цен в масштабах всей страны существенного влияния не оказали. Объемы экспорта оставались незначительными51. Конъюнктурные особенности кампании действовали на протяжении всего года, и закупочные цены на зерно, хотя и с некоторыми колебаниями, продолжали снижаться52.

Вненалоговая заготовительная кампания 1922/23 г. закончилась в июне. К этому времени наиболее крупные заготорганизации в целом по стране заготовили 85 318 тыс. пудов зерна и муки. 31 % данного объема было получено из государственных натуральных дотаций. Через частных лиц государственные и кооперативные заготовители приобрели от 15 до 19 млн пудов. Удельный вес частного капитала в первичном приобретении хлеба (без учета продналога) составлял от 66 до 73 % его рыночного предложения.

В Сибири государственные и кооперативные заготовители закупили 6448 тыс. пудов хлеба, в том числе 4142 тыс. пудов (включая 1012 тыс. пудов из дотационного фонда) «Сибхлебопродукт», 1982 тыс. пудов — Сибцентросоюз и губернские союзы потребкооперации, 177 тыс. пудов — мельотдел Сибпродкома. В счет натурального налога сибирские крестьяне сдали 31,7 млн пудов хлебопродуктов и маслосемян53. Присутствие частника на сибирском хлебном рынке было минимальным. Председатель Сибревко-ма М. М. Лашевич на страницах газеты «Экономическая жизнь» 26 октября 1922 г. заявил: «Частной оптовой хлебной торговли в Сибири почти нет».

42

Падение закупочных хлебных цен в течение 1922/23 г., по мнению специалистов, создавало угрозу снижения посевных площадей под зерновыми культурами. Однако эти опасения не оправдались. Восстановительный потенциал крестьянского хозяйства оказался велик. Наиболее мощным стимулом для его развития являлась появившаяся впервые за много лет возможность свободного выхода на рынок с произведенной продукцией. Общая площадь посевов зерновых культур в целом по стране в 1923 г. по сравнению с 1922 г. выросла почти на 19 % (см.: Приложение, табл. I). Несмотря на несколько меньшую урожайность хлебов, их валовой сбор увеличился. Исходя из увеличения производства зерна, осуществлялась подготовка соответствующих органов государственного управления к кампании 1923/24 г.

Основной ее задачей было расширение хлебного рынка и хлебной торговли. Этому должен был способствовать переход к денежно-натуральной форме взимания сельскохозяйственного налога. Таким образом, доля сельхозпродукции, предлагаемой крестьянами на рынке, увеличивалась. Чтобы значительная часть рыночного хлеба попала в руки государства, предполагалось существенно увеличить торгово-закупочную деятельность государственных и кооперативных заготовительных организаций.

Осполком СТО разработал общегосударственный план централизованных закупок зерновых культур, распределенный по территориям, организациям и срокам. Большую часть закупленного основными заготорганизациями хлеба предполагалось вывезти из страны. Внутреннее снабжение страны возлагалось частично на продналог, а также на закупки губсоюзов потребкооперации и частных хлеботорговцев. Каких-либо ограничений в деятельности последних на хлебном рынке не предусматривалось. В то же время основным государственным и кооперативным заготорганизациям рекомендовалось по возможности избегать сотрудничества с частником54.

Накануне кампании было признано нежелательным дальнейшее понижение закупочных цен на зерно. Однако каких-либо чрезвычайных мер, направленных на это, принимать не планировалось. Для увеличения спроса на хлеб было признано достаточным расширить объемы хлебозакупа. При этом повышение цен, по мнению руководителей советской экономики, должно было иметь свои пределы, так как относительная дешевизна хлеба позволяла повысить доходность его экспорта и снизить темпы инфляции55.

Однако ожидаемой стабилизации цен в начале кампании не произошло. Среднемесячные закупочные цены АО «Хлебопродукт» в целом по стране снизились в сентябре по сравнению с июлем за один пуд ржи с 45 до 30 коп., а за один пуд пшеницы — с 68 до 55 коп.56 Предложение зерна в этот период существенно превышало спрос на

43

него. На осень были назначены обязательные сроки уплаты сельскими жителями денежных налогов. Тогда же в стране появилась новая денежная единица — червонец, заменяющая обесцененный совзнак. Высокая покупательная способность новой валюты определила значительный спрос на нее со стороны крестьян, которые были вынуждены выбросить на рынок львиную долю произведенной продукции осенью. В то же время спрос на хлеб удовлетворялся и продналогом. В самом начале кампании на рынок давили все еще нереализованные остатки натурального налога 1922/23 г. А тут еще и новый налог, собранный, к тому же, в предельно сжатые сроки. Заготовительные организации вновь на справились со своей задачей не в последнюю очередь из-за острой нехватки денежных средств вследствие проведения денежной реформы.

Одновременно с падением сельскохозяйственных цен происходил рост цен на промтовары (в Сибири к октябрю 1923 г. цены на сельхозпродукцию составляли 58 %, а на промтовары — 162 % от довоенного уровня)57. Возникшие «ножницы» цен вызывали существенное падение покупательной способности деревни. Приобретение необходимых промышленных товаров для абсолютного большинства сельского населения стало невозможным. Это повлекло за собой кризис сбыта промышленной продукции. Таким образом, третий год нэпа явил миру два парадокса: кризис сбыта промтоваров при чрезвычайно сокращенном производстве против довоенного и острой в них потребности со стороны населения; «перепроизводство» хлеба в недавно пережившей катастрофический голод и далеко еще не восстановившей довоенный уровень питания стране.

За возникшим кризисом сбыта фабрикатов последовали перебои в выдаче зарплаты рабочим, закрытие некоторых предприятий, усиление безработицы. Все это вызывало недовольство рабочих, порождало острые трудовые конфликты. Резко ухудшилось отношение к советской власти и со стороны крестьянства. В связи с этим необходимо было срочно принимать меры для сближения промышленных и сельскохозяйственных цен.

Если цены на фабрикаты начиная с октября 1923 г. снижались преимущественно директивным образом, то при повышении сельскохозяйственных цен власти сочетали административные и экономические методы воздействия на рынок. С целью увеличения спроса на хлеб со стороны заготорганизаций было увеличено их финансирование. Принимались меры по форсированию экспорта. В районах с крайне низким уровнем хлебных цен практиковалось принудительное увеличение натуральной части сельскохозяйственного налога за счет денежной, что снижало уровень рыночного предложения хлебопродуктов58.

44

Одновременно с активно проводимой политикой стимулирования заготовительного спроса на хлеб с октября 1923 г. на рынке стали действовать факторы, снижающие его предложение. Потребность крестьян в деньгах уменьшилась, так как большая часть сельхозналога была выплачена. Не стали крестьяне покупать слишком дорогие промтовары. Дешевизна зерна сделала невыгодной его реализацию, оно стало использоваться для откорма скота и птицы. В результате уже в октябре 1923 г. наступило равновесие между спросом и предложением, снижение хлебных цен прекратилось, а затем начался их рост59.

Несколько иной была ситуация в Сибири. В 1923 г. в регионе прекратилось падение сельхозпроизводства и начался его рост. Посев зерновых культур увеличился по сравнению с предыдущим годом на 22 %, а их валовое производство — на 34 %. Тем не менее положение дел в зерновом хозяйстве региона все еще оставалось неблагополучным. Показатели его развития существенно уступали довоенному уровню. Прирост посевной площади обеспечивался в основном за счет имеющей преимущественно потребительский характер ржи (+38 %). Посевы пшеницы выросли всего лишь на 3 % (см.: Приложение, табл. II). Рост производства зерна по Сибири в целом был получен, главным образом, за счет восточной ее части. В ряде же уездов Западной Сибири засуха свела на нет весь годовой труд землепашцев. Доля товарного зерна в крае была низка и составляла всего лишь 2 % от общего его объема в целом по стране60.

В условиях, когда в европейской части страны зерна в руках заготовителей было в избытке, государственно-кооперативные за-готорганизации и частные скупщики проигнорировали сибирский хлебный рынок. Сибирь была исключена из общесоюзного плана хлебозаготовок и их финансирования. Функционирующие в крае за-готоорганизации обратили все свое внимание на закупки пушнины и масла, составив хлебные планы из расчета обеспечения зерном и мукой обменных пушных и масляных операций. Общий хлебозаготовительный план на год наиболее крупных государственных и кооперативных заготорганизаций составил 4,2 млн пудов, в то время как рыночное предложение хлебопродуктов в регионе в 1923/24 г. могло составить не менее 30 млн пудов61.

Сложившаяся на краевом хлебном рынке ситуация была рассмотрена на заседании Сибревкома. Приоритетной задачей органов государственного управления края было названо создание на сибирском рынке нормальных условий для реализации урожая, построенных «на принципе здоровой конкуренции государственных организаций и кооперации с частным капиталом, без применения каких-либо административных мер воздействия, давших в прошлую кампанию в Сибири отрицательные результаты^1.

45

Для разрешения вопросов, связанных с реализацией урожая, Сибревком создал специальную финансовую комиссию, которая в первую очередь озаботилась изысканием денежных средств для кредитования хлебозакупа, а также своим решением увеличила план централизованных хлебозаготовок в регионе и осуществила его принудительное размещение по основным заготорганизациям. В соответствии с этим планом Сибцентросоюз обязан был закупить 5,25 млн пудов, «Сибхлебопродукт» — 4 млн и Сибсельскосоюз — 1,4 млн пудов зерна63.

Закупочные цены на хлебопродукты в регионе в конце лета — начале осени 1923 г. держались на стабильном и относительно высоком уровне, что было связано с отсутствием прошлогодних запасов и поздней уборкой урожая. В октябре - ноябре предложение зерна на рынке увеличилось. Тем не менее за счет выделенных в октябре кредитов основные государственные и кооперативные заготовители смогли закупить значительную часть вывезенного на рынок хлеба. В октябре ими было приобретено 1070 тыс. пудов (в сентябре — только 600 тыс.). В начале ноября темпы заготовок еще более увеличились. Однако во второй половине месяца они застопорились. В декабре централизованный хлебозакуп в регионе составил 1581 тыс. пудов против 3388 тыс. в ноябре64.

В то же время предложение хлеба со стороны крестьянства в декабре еще более увеличилось, что в первую очередь было связано с установлением стабильного санного пути. Финансирование же хлебных операций со стороны государства, напротив, существенно сократилось. Внутренние кредитные ресурсы в крае были к этому времени практически исчерпаны, а денег под хлебозаготовки из Центра по-прежнему не поступало.

Соответственно с ноября 1923 г. в регионе началось падение хлебных цен. Среднезаготовительные цены «Хлебопродукта» на рожь снизились с 70 коп. в октябре до 54 коп. за пуд в декабре, на пшеницу — с 87 коп. до 75 коп. за пуд. В ноябре по сравнению с октябрем уменьшились и цены на вольном рынке. На наиболее низком уровне они держались в Томской и Енисейской губерниях, что было связано со сбором достаточно высокого урожая, на который не было соответствующего спроса. В начале декабря в Томской губернии пуд пшеницы стоил в среднем 60 коп., пуд ржи — 32 коп. В Енисейской губернии — соответственно 58 и 36 коп. В ряде же районов этих губерний стоимость ржи опускалась до 25 коп. за пуд65.

В начале 1924 г. в СССР произошли принципиальные изменения в организации хлебооборота. Если в предыдущий период часть произведенной продукции отчуждалась у производителей безвозмездно, то с 1 января 1924 г. натуральный налог был отменен, и заготовки хле

46

ба и других сельхозпродуктов стали осуществляться исключительно коммерческим путем.

С началом 1924 г. было связано и изменение конъюнктуры хлебного рынка в Сибири, которая в ноябре — декабре 1923 г. характеризовалась превышением предложения над спросом и снижением закупочных цен. В январе 1924 г. было возобновлено кредитование заготовительной деятельности. Одновременно уменьшился подвоз крестьянского хлеба на рынок. Сельские жители сдали большую часть налога и удовлетворили свои самые насущные потребности в промтоварах, причем большая часть запасов хлеба в деревне оставалась к этому времени у наиболее зажиточных крестьян, которые имели возможность придерживать его реализацию, твердо надеясь на весеннее повышение цен.

Спрос при уменьшившемся предложении со стороны городского населения оставался стабильным и даже начал расти в связи с постепенным улучшением материального положения. Превышение спроса над предложением вызвало рост хлебных цен. В феврале средние закупочные цены «Хлебопродукта» в целом по региону составляли: на рожь — 69 коп., на пшеницу — 1 руб. 11 коп., средние рыночные цены — соответственно 83 коп. и 1 руб. 23 коп. за пуд. В январе цены были следующими: 63 коп., 79, 70 и 1 руб. 2 коп. соответственно66.

Продолжался рост хлебных цен и в европейской части страны. Среднезаготовительная цена АО «Хлебопродукт» в целом по СССР на рожь в феврале 1924 г. была выше, чем в сентябре 1924 г. в 2,4 раза, на пшеницу — в 2,3. Увеличение рыночных цен на рожь с октября по февраль составило 210 %, на пшеницу — 216 %67. Причины непрерывного пятимесячного роста цен были такими же, как и в Сибири — превышение спроса над предложением.

Вслед за заготовительными ценами росли и продажные цены на хлебопродукты. Кроме того, в конце февраля — начале марта 1924 г. произошло падение курса иностранной валюты по отношению к червонцу. В результате цена вывозимого из страны зерна оказалась фактически равной его реализационной цене за границей. Экспорт зерновых, таким образом, становился убыточным68. Нерентабельность экспорта могла подорвать устойчивость червонца, а высокие продажные цены на хлеб вызывали социальную напряженность в городе. В связи с этим советским руководством был принят курс на снижение закупочных цен. Был сокращен хлебный экспорт. В промышленных центрах вводились предельные цены на печеный хлеб для государственной и кооперативной торговли, которые были ниже рыночных.

Государственным и кооперативным заготовительным организациям на местах были даны директивы о снижении закупочных цен

47

до уровня, соответствующего установленным предельным ценам на печеный хлеб (ориентировочные лимиты). Выше этих цен вести заготовки не рекомендовалось. На частных торговцев эти цены официально не распространялись, однако частники были предупреждены, что если они «добровольно» не будут следовать установленным ценам, то к ним будут применены принудительные меры. Одновременно в города и потребляющие районы страны форсированным порядком перебрасывались зерно и мука из государственных запасов с целью их массового предложения на рынке69.

В соответствии с рекомендациями Центра мероприятия по снижению хлебных цен стали проводиться и в Сибири. Однако речь здесь шла уже не об ориентировочных лимитах, а о жестких предельных ценах. Для проведения «хлебной интервенции» в Омской губернии, в которой цены были самыми высокими, Сибкомвнутторг рекомендовал заготовителям перебросить туда все свободные излишки зерна. Сибконтора Госбанка, в свою очередь, прекратила кредитование заготовок, а чтобы ускорить реализацию уже заготовленного хлеба, потребовала от финансируемых ею организаций скорейшего погашения кредитов70.

Помимо ограничительных мер административного характера, на снижение цен влияла изменившаяся конъюнктура. В то время как государственные и кооперативные заготорганизации по указанию сверху сокращали объемы хлебозакупа, предложение зерна на рынке увеличивалось. Связано это было с возросшей потребностью в деньгах со стороны крестьян. На март приходился обязательный срок сдачи оставшейся части сельхозналога, который уплачивался теперь только деньгами. Снижение с помощью директивных методов оптовых и розничных цен на промтовары привело их в соответствие с покупательными возможностями сельского населения и усилило спрос на них. Прибавился и сезонный фактор: приближалась распутица, во время которой реализация сельхозпродукции становилась невозможной.

В результате воздействия со стороны государства и благоприятной рыночной конъюнктуры хлебные цены в конце февраля стабилизировались, а с марта началось их постепенное снижение по большинству производящих районов. В Сибири среднезаготовительные цены АО «Хлебопродукт» на пшеницу составляли в марте 98 коп. против 1 руб. 11 коп. за пуд в феврале71.

Однако вместе со снижением закупочных цен уменьшались объемы заготовок как в целом в стране, так и в ее отдельных регионах72. В Сибири централизованный хлебозакуп в апреле составил 433 тыс. пудов против 871 тыс. пудов в феврале73. Для того чтобы в этих условиях полностью удовлетворить городской спрос, приходилось доста

48

точно широко привлекать зерно и муку из государственных запасов, размеры которых к концу кампании 1923/24 г. оказались ниже оптимальных.

В целом за год централизованный хлебозакуп в Сибири (т. е. закупки трех наиболее крупных заготорганизаций — Сибкрайсоюза, «Сибхлебопродукта» и Сибсельскосоюза) составил 10 081 тыс. пудов, или 94,6 % от годового плана. Кроме того, губсоюзами потребкооперации и другими более мелкими государственными и кооперативными заготорганизациями было закуплено 5,2 млн пудов. На долю юго-западных губерний приходилось 43 % коммерческих хлебозаготовок, северо-восточных — 56 %. Удельный вес частного капитала в хлебной торговле края по-прежнему был невелик. Закупки частников, по различным данным, составляли от 1 до 3 млн пудов. В счет натуральной части сельскохозяйственного налога до 1 января 1924 г. сибирские крестьяне сдали 6371 тыс. пудов зерна74.

В целом по стране за год 16 государственными и кооперативными заготорганизациями, участвующими в централизованном хлебозакупе, было приобретено 325,1 млн пудов хлебопродуктов и маслосемян. Экспорт основных зерновых культур увеличился по сравнению с предыдущим годом в 4,4 раза и составил 27,5 % от уровня 1913 г. Больше всего хлеба было закуплено на Украине — 37 %. Удельный вес производящих районов европейской части РСФСР (ЦЧО и Поволжья) составил 24,3 %, Северного Кавказа — 19,1 %. На зернопроизводящие районы востока страны (Урал, Казахстан и Сибирь) приходилось всего лишь 5,1 % от общего хлебозакупа, доля Сибири равнялась 3,1 %. Из всего закупленного в централизованном порядке хлеба не менее 25 % приходилось на приобретение на комиссионных началах у частных хлеботорговцев. Удельный вес частного капитала в первичном приобретении рыночной продукции составлял в 1923/24 г. от 47 до 54 %75.

3. 1924/25 г.: в условиях ажиотажного спроса

Подготовка к хлебозаготовительной кампании 1924/25 г. началась в условиях продолжающегося восстановления зернового производства. Увеличившиеся размеры посевных площадей и состояние посевов к концу весны 1924 г. позволяли ожидать, что осенью в стране может быть собран неплохой урожай. Однако в середине лета ситуация коренным образом изменилась. Установившаяся со второй декады июня сухая жаркая погода привела к недороду в Нижнем Поволжье, на части территории Северного Кавказа и Среднего Поволжья, в ряде районов Дона, ЦЧО и Восточной Украины. Неурожай создал угрозу непредсказуемого роста сельскохозяйственных цен, способного

49

поколебать госбюджет, понизить уровень жизни горожан и, прежде всего, рабочих. В связи с этим остро встала проблема выработки соответствующей государственной политики.

Прежде всего, была реорганизована система управления заготовительным рынком. Непосредственное руководство централизованными государственными заготовками было возложено на образованные в мае 1924 г. Наркомат внутренней торговли СССР и наркомвнутторги союзных республик с их местными органами (в Сибири — Сибкрайвнутторг). В функции Наркомвнутторга СССР, в составе которого создавалось хлебофуражное управление, входило регулирование закупочных цен, разработка и распределение общегосударственных заготовительных планов. В подготовке кампании участвовал Осполком СТО. Однако затем существование двух параллельных органов, в ведении которых находилось регулирование хлебного рынка, было признано нецелесообразным, и Осполком СТО 23 ноября 1924 г. был ликвидирован.

Сокращалось число государственных и кооперативных организаций, на которые развёрстывался общегосударственный план закупок. Только организации, получившие статус основных плановых заготовителей, должны были в предстоящую кампанию финансироваться государством. В РСФСР в их число вошли АО «Хлебопродукт», Госбанк, Госторг, Центросоюз и Сельскосоюз. Перед основными за-готорганизациями была поставлена задача закупок максимально возможного количества хлеба, с тем чтобы удовлетворить внутренние потребности страны и предотвратить перебои в снабжении. Регулирующие органы на местах не должны были допустить чрезмерного усиления позиции частного хлеботоргового капитала. В соответствии с принятым в начале августа планом хлебозакупа государство предполагало получить в свои руки в течение года около 400 млн пудов хлебопродуктов76.

Для предотвращения неконтролируемого роста цен решено было применить практику лимитирования закупочных цен, предписываемых к исполнению основным государственным и кооперативным заготовителям. Местным внутторгам давалось право вводить обязательные лимиты и для неосновных государственных и кооперативных заготорганизаций. На частных хлеботорговцев лимиты не распространялись. По мнению руководителей советской экономики, возможности частников были ограничены, и сорвать выполнение плана централизованных хлебозаготовок они не могли.

С точки зрения экспертов, определенной гарантией успеха предстоящей кампании являлся хороший урожай, собранный в Волжско-Камском районе, на Урале, в Казахстане и Сибири, тем более что в этих регионах хлебные цены в 1923/24 г. держались на относительно

50

низком уровне. В Сибири в 1924 г. площадь посева ржи выросла почти на 22 %, пшеницы — на 21, овса — на 9 %. Значительно выше прошлогодней была и урожайность. В результате валовой сбор зерновых увеличился в регионе на четверть (пшеницы на 61 %) (см.: Приложение, табл. II). Кроме того, в северо-восточных производящих районах края имелись достаточно солидные запасы зерна, нереализованные в прошедшем году.

В связи с этим Центром первоначально был предложен заготовительный план для Сибири в размере 50 млн пудов. Сибревком и Сибкрайвнутторг считали, что этот план значительно превосходит возможности края и предложили свой вариант в 34 млн пудов77. В конечном итоге был принят компромиссный вариант, оценивающий заготовительные возможности региона в 44,3 млн пудов78.

Выполнение государственного плана по Сибири было объявлено ударной задачей. Чтобы иметь возможность закупить планируемое количество хлеба, в регионе началось интенсивное развертывание ссыпных пунктов, укомплектование их штатами. В качестве основных плановых заготовителей на сибирский рынок допускались «Сибхле-бопродукт», Сибкрайсоюз, Сибсельскосоюз, региональные конторы Госторга РСФСР (Сибгосторг), Госбанка и Росмасложирсиндика-та, а также местная организация Сибторг, в задачи которой входило снабжение хлебом потребляющих районов Сибири. Кроме того, на всей территории региона допускались заготовки железнодорожной потребительской кооперации (Сибтпо), призванной удовлетворить потребности в хлебопродуктах рабочих и служащих сибирских железных дорог79.

Хлебозаготовки иных местных и инорайонных организаций и учреждений, частных лиц официально не запрещались. Однако Сибревком 30 июля 1924 г. принял постановление, в соответствии с которым инорайонные государственные и кооперативные заготовители допускались на сибирский хлебный рынок только с разрешения Сибкрайвнутторга, причем последний по возможности должен был передавать их средства и планы хлебозакупа основным заготорганизациям. Кроме того, основным государственным и кооперативным заготовителям запрещалось использование частных контрагентов80.

Как указывалось выше, главным средством предотвращения чрезмерного роста хлебных цен на 1924/25 г. в масштабах всей страны были признаны максимальные лимиты. В начале августа были введены лимиты на рожь и пшеницу. Однако в течение этого месяца они практически не соблюдались, так как необходимо было срочно снабжать семенами озимых зерновых культур районы, пострадавшие от засухи. В распоряжении же государства имелись лишь незначительные запасы семенного зерна, оставшиеся от ликвидированного

51

Наркомпрода. Следовательно, требовалось срочно закупить большое количество семян и отправить их на места.

Естественно, жесткое ограничение закупочных цен для основных государственных и кооперативных заготовителей могло помешать им взять на рынке необходимые объемы зерна. Государство было вынуждено щедро финансировать эти заготовки и в соответствии с конъюнктурой увеличивать лимиты хлебных цен. Среднемесячные закупочные цены 1 пуда ржи, предлагаемые «Хлебопродуктом», которые составляли в июне в среднем по СССР 67 коп., выросли в августе до 90 коп.81

Таким образом, страна вступала в хлебную кампанию с повышенным уровнем закупочных цен. Стабильное превышение спроса над предложением могло вызвать их дальнейший рост. Исходя из этого было принято решение об их существенном снижении. Распоряжением Наркомвнутторга СССР 29 августа на всей территории страны лимиты на заготовительные цены на пшеницу и рожь резко уменьшились. В Сибири лимиты на пшеницу 29 августа были установлены в размере 80 коп. за пуд, на рожь — 55 коп. 6 сентября их снизили до 65-70 коп. на пшеницу и до 45-50 коп. на рожь82. В результате среднемесячные заготовительные цены основных кооперативных и государственных заготорганизаций на пшеницу снизились в регионе с 1 руб. 10 коп. за пуд в августе до 87 коп. в сентябре и 70 коп. в октябре; на рожь — с 67 коп. до 50 и 47 коп. за пуд83.

Резкое снижение заготовительных цен практически парализовало государственные заготовки в европейской части страны. Большая часть предложенного хлеба закупалась частными хлеботорговцами, которые, избавившись от конкуренции связанных лимитами государственных и кооперативных заготовителей, только выиграли. Предлагая теперь за зерно сравнительно невысокие, но все-таки превосходящие лимитный уровень цены, они приобретали львиную долю его рыночного предложения. В связи с этим планы централизованного хлебозакупа систематически не выполнялись. В условиях недостаточных объемов заготовок не удалось создать резервный фонд, необходимый как для снабжения потребляющих районов весной, так и для регулирования рынка. Весь скупаемый основными заготоргани-зациями хлеб тут же шел в продажу, но он с трудом покрывал предъявляемый на него спрос.

Не имея возможности бороться с частным капиталом экономическими способами, государство переходит к административным методам его ограничения. Уже 26 сентября был введен запрет на выдачу Госбанком СССР кредитов под хлеб частным лицам, а Народный комиссариат путей сообщения (НКПС) получил задание установить такую очередность погрузки хлебопродуктов на железной дороге, ко

52

торая бы способствовала быстрейшему продвижению государственного и кооперативного хлеба в ущерб частному84.

Важное значение для исправления положения на хлебном рынке страны центральные государственные органы отводили увеличению заготовок на Урале и в Сибири, товарные запасы хлеба в которых были достаточно велики85. В Сибири в начале кампании заготовки проходили достаточно сложно. В сентябре привоз зерна на рынок был незначительным. Октябрь дал некоторое увеличение хлебозакупа, однако месячное задание было выполнено лишь наполовину (табл. 1.1).

Таблица 1.1

Ход централизованных закупок хлебопродуктов и маслосемян в Сибири в 1924/25-1926/27 гг.

Месяц / годы

Объем заготовок, тыс. пудов

Выполнение месячного / годового плана, % 

1924/25 г.

1925/26 г.

1926/27 г.

1924/25 г.

1925/26 г.

1926/27 г.

Сентябрь

1699

1529

1524

91

60

293

Октябрь

1824

5621

9918

48

136

234

Ноябрь

3936

5028

14 658

52

77

240

Декабрь

10 644

8184

15 295

97

49

136

Январь

8074

5431

9866

101

52

107

Февраль

6612

5192

11052

74

45

121

Март

5205

5874

6038

104

49

99

Апрель

4191

4239

4372

168

71

74

Май

909

3173

1659

121

123

38

Июнь

1698

4400

2798

131

134

114

Июль

1461

2431

2089

97

82

со

Август

1165

1057

1074

93

57

172

Итого

48 603

52 157

80 244

98

5

130

Источники: ГАНО. Ф. Р-1. On. 1. Д. 1458. Л. 6 об.; Ф. Р-659. On. 1. Д. 174. Л. 280; Д. 78. Л. 90; Д. 33. Л. 162; Д. 246. Л. 140-170; Оп. 2. Д. 26. Л. 90; Ф. Р-12. Оп. 2. Д. 6. Л. 32; Жизнь Сибири. 1926. № 2-3. С. 89; № 4. С. 84; Сибирский торговый бюллетень. 1926. 6 июня; Бюллетень Новосибирской товарной биржи. 1927. 6 нояб.

Примечания: 1) В 1924/25 г. с сентября по май в объемы заготовок не включена часть закупок Сибсельскосоюза. 2) Выполнение годового плана за 1925/26 г. указано от первоначального плана. 3) За 1926/27 г. приведены оперативные данные.

Причины слабого хода заготовок в Сибири были разными. Такого большого количества хлеба, как было запланировано на 1924/25 г., в

53

регионе в период нэпа еще не закупалось. Сибирские заготовители не имели достаточного опыта работы. В крае (в первую очередь это относится к восточным губерниям) не была до конца развернута заготовительная сеть. Распутица и вековечное сибирское бездорожье мешали равномерному подвозу зерна на рынок.

Но главная причина заключалась в нежелании крестьян продавать свой хлеб основным государственным и кооперативным загот-организациям по низким ценам, тем более что значительная часть из них имела реальную возможность реализовывать произведенный хлеб, минуя основных региональных заготовителей. На Урале и в Казахстане уровень хлебных цен был выше, и жители близлежащих районов (Омской и Алтайской губерний) предпочитали вывозить зерно туда. Председатель Рубцовского уездного исполкома сообщал в письме в Алтайский губисполком, что зажиточные крестьяне вывозят зерно в Семипалатинск и продают его на вольном рынке по цене 1 руб. 30 коп. за пуд, тогда как в Рубцовске пуд стоил 80 коп. Помимо продажи своего хлеба, зажиточные крестьяне сбывали в Казахстане хлеб, скупленный в уезде86.

Дороже реализовать зерно можно было и в самой Сибири. Введение лимитных цен разделило хлебный рынок на два: государственный — с жесткими и строго контролируемыми низкими ценами, и вольный — с более высокими ценами, диктуемыми соотношением спроса и предложения. Естественно, более выгодной была реализация зерна на вольном рынке, на котором оперировали частные и не связанные с лимитами местные и инорайонные государственные хлеботоргующие организации.

Частники особенно интенсивно работали в Алтайской и Омской губерниях, которые, во-первых, являлись наиболее хлебными, во-вторых, находились ближе к основным потребляющим районам. Базой для деятельности частников на омском рынке были сосредоточенные здесь крупные товарные частные мельницы. Их владельцы скупали у крестьян зерно по ценам несколько выше лимитных, перемалывали его и вывозили на Запад, где цены на муку были чрезвычайно велики, получая таким образом значительную прибыль при невысоких затратах. В отдельные периоды осени 1924 г. к частным хлеботорговцам в Омской губернии попадало до половины и более рыночного предложения хлеба. Доля частного капитала в заготовках хлебопродуктов до января 1925 г. составляла в целом по Сибири от 15 до 20 %87.

Хлебный рынок западных губерний региона привлекал также представителей государственных и кооперативных заготорганиза-ций, не входящих в число основных. Большинство из них прибыли в Сибирь из остро нуждающихся в хлебе районов потребляющей по

54

лосы и имели задачу взять необходимое количество хлебопродуктов во что бы то ни стало. Чаще всего, не располагая возможностями для развертывания собственной заготовительной сети, они пользовались услугами частных хлеботорговцев. Продавать закупленный хлеб по более высоким ценам, минуя основные заготорганизации, предпочитали не только крестьяне, но и низовые кооперативы и их районные объединения, которые не выполняли договоры по поставкам со своими центрами или государственными организациями. Так, Омский райсоюз потребительских обществ, скупив до 1 декабря 600 тыс. пудов хлебопродуктов, передал Сибкрайсоюзу только 10 % от этого объема. Остальное было продано частным и инорайонным заготовителям по коммерческим ценам88.

В тех же районах Сибири, где частников и инорайонных заготовителей было мало, крестьяне вообще воздерживались от продажи зерна. Это во многом объяснялось существующими в условиях рынка закономерностями. Наиболее массовое предложение хлеба со стороны его производителей наблюдалось, как правило, осенью, в момент, когда нужда в деньгах после летнего периода была особенно велика, а время для реализации технических культур и продуктов животноводства еще не наступило. Поэтому осенние цены были наиболее низкими за сезон. По мере уменьшения предложения и возрастания спроса цены начинали расти, достигая максимальных величин к весне. Больший доход от продажи хлебопродуктов мог получить тот производитель, который сумел придержать их до весны. Отказаться от продажи хлеба до весны мог только достаточно состоятельный крестьянин.

В 1924 г. в результате анализа опыта проведения коммерческих хлебозаготовок как в первые годы нэпа, так и в дооктябрьский период была установлена применительно к основным хлебопроизводящим районам европейской части СССР следующая закономерность реализации зерна в зависимости от имущественной категории продавца. Бедняки 3Д произведенного хлеба продавали в августе — октябре и еще l/i — в ноябре — декабре; середняки половину своего зерна вывозили в августе — октябре и оставшуюся половину — в ноябре — январе; зажиточные крестьяне — четверть в августе —- октябре, четверть — в ноябре — декабре и еще половину — после нового года89. В Сибири в связи с более поздней уборкой урожая эти сроки сдвигались — продажа хлеба начиналась в сентябре — октябре.

Сроки реализации хлеба могли сдвигаться в зависимости от экономических, политических и даже погодных условий. Конъюнктурные особенности года могли способствовать тому, чтобы производители хлеба как можно дольше воздерживались от его продажи. Именно такие условия сложились осенью 1924 г. Хотя закупочные цены в этот период были выше средних за предыдущий год, крестьяне тем

55

не менее не считали их справедливыми. Во-первых, потому что в конце августа — начале сентября они были искусственно и очень резко снижены; во-вторых, такие цены не соответствовали предъявленному спросу. Доказательством этого были более высокие цены вольного рынка. Убеждала крестьян в этом и конкуренция между основными государственными и кооперативными заготорганизациями, представители которых с помощью разъездных агентов убеждали крестьян сдавать хлеб только им, устраивали за пределами отведенных базаров так называемые выдвижные амбары, угощали крестьян чаем, а то и водкой, выплачивали им небольшие надбавки за несуществующую на самом деле партионность поставки, подвозку, погрузку и разгрузку, мешки. Дело иногда едва не доходило до драк между заготовителями за право купить привезенный крестьянином хлеб.

Задержка реализации хлеба его производителями осенью 1924 г. была характерна для всех регионов Союза. Однако в Сибири эта позиция выдерживалась крестьянством наиболее последовательно. Способствовала этому и большая зажиточность местного крестьянства, которая позволяла уплачивать значительную часть сельхозналога без продажи зерна. Фактически подобное поведение являлось формой давления на государство, формой борьбы крестьянства за свои интересы, через два года после этого получившей определение «хлебной стачки». При этом основными ее участниками были середняки. Беднота не могла воздерживаться от продажи хлеба достаточно долго и была вынуждена продавать его по низким ценам. Время для продажи зерна зажиточным крестьянством еще не наступило.

Слабый ход заготовок в Сибири ставил под угрозу снабжение потребляющих районов страны и поэтому как центральными, так и местными органами был признан недопустимым. Главными виновниками подобного состояния дел на хлебном рынке края были названы частные и инорайонные заготовители. Именно на их максимально возможное ограничение и даже вытеснение с рынка были направлены основные организационные меры местных властей.

Применительно к инорайонным государственным и кооперативным заготовителям Сибревкомом была установлена разрешительная система допуска к закупкам. Прежде всего, запрещался выход на рынок тем организациям, для которых хлебная торговля не являлась их основной функцией. Те же организации и учреждения, которые занимались ею официально, должны были получить на это разрешение Сибкрайвнутторга, а затем зарегистрироваться в соответствующем губвнутторге, который устанавливал для них определенный район заготовок. При этом из 53 инорайонных заготовителей, обратившихся в крайвнутторг за соответствующим разрешением, получили отказ 47. Инорайонным организациям, все-таки получившим допуск на регио

56

нальный рынок, разрешался только партионный хлебозакуп у основных заготовителей. Вагоны для вывоза закупленной ими продукции предоставлялись с разрешения губернского отдела внутренней торговли. При установлении превышения лимитов или других нарушений правил торговли хлеб, закупленный инорайонной организацией, поступал по определению губвнутторга одному из основных заготовителей, который расплачивался за него по лимитным ценам.

Закупка зерна местными торговыми учреждениями разрешалась или для последующей его перепродажи основным заготовителям, или для местного снабжения. Продажа частникам, инорайонным хлебозаготовителям и самостоятельный вывоз хлеба за пределы края местным организациям была запрещена. Низовая кооперация также имела право закупать зерно исключительно для основных заготовителей или кооперативных объединений. Последним в случае невыполнения ими договоров на поставку хлеба основным заготорганизациям не подавались вагоны90.

Каких-либо законных оснований для подобных решений применительно к частным хлеботорговцам не существовало. Однако местных властей это не останавливало. Губернские и уездные внутторги также запрещали им закупки хлеба без соответствующей регистрации, в ходе которой частникам определялись для заготовок наименее хлебные и наиболее удаленные от железной дороги районы. Центральные сибирские органы не только не хотели замечать подобных нарушений закона, но даже провоцировали их. Так, Сибкрайвнутторг в ответ на запрос Бийского уездного отдела внутренней торговли о том, имеет ли он право под видом регистрации отказывать частным лицам проводить в уезде закупки хлеба, отметил, что юридических оснований для этого нет. Однако рекомендовал идти на нарушение закона, так как волокита с рассмотрением принесенного частниками протеста на действия местных властей затянет время и будет одним из способов вытеснения частного капитала с рынка91. Нарушали законы и превышали свои полномочия и сами краевые органы. В ответ на поручение Осполкома СТО от 22 октября ввести в Сибири меры по организации первоочередной погрузки для основных заготовителей Сибревком разослал на места секретный циркуляр, вообще запрещающий подачу вагонов под частные хлебные грузы92.

Поощряемые либо прямыми указаниями, либо попустительством руководящих органов местные власти были неистощимы в своем «законотворчестве». Частник ставился под гласный контроль милиции и негласный ГПУ, которые были призваны отслеживать любые, самые малейшие нарушения правил торговли с его стороны. Применительно к частным хлеботорговцам ужесточались санитарные нормы. В ряде мест закрывались базары, на них до 12 часов дня запрещалась

57

скупка хлеба частными лицами93. За малейшее нарушение местных «законов» следовали крупные штрафы, а то и аресты.

Кое-где доходило даже до заградотрядов. Иркутский губвнутторг запретил деятельность частных хлебозаготовителей на всей территории губернии94. Не менее жесткие меры воздействия — от штрафов до привлечения к судебной ответственности — применялись к государственным и кооперативным заготовителям, нарушающим лимитные цены или не выполняющим циркуляры органов управления.

Помимо давления на частных и внеплановых государственных и кооперативных заготовителей с целью увеличения предложения зерна, несколько видоизменилась и ценовая политика. Расширилось количество культур, на которые распространялись лимитные цены. Распоряжением Сибревкома от 12 декабря устанавливались ценовые лимиты на ржаную и пшеничную муку. Подобные меры должны были выбить основу для спекуляции на разнице цен между различными культурами, зерном и мукой, а также сделать для крестьян более выгодной продажу основных зерновых культур, тем более что лимиты на последние постоянно повышались. Еще 18 сентября Наркомвнутторг СССР разрешил до 5 коп. за пуд превышать лимитные цены на зерно при его закупке на ссыпных пунктах, удаленных от железных дорог более чем на 50 км. 17 декабря лимиты на пшеницу в Сибири с санкции Центра были увеличены в среднем на 10 %, а 23 декабря в край пришло распоряжение Наркомвнутторга, обязывающее местные органы повысить лимитные закупочные цены на рожь и пшеницу на 25 %95.

Принятые меры позволили увеличить объемы централизованного хлебозакупа. В ноябре его увеличение по сравнению с октябрем составило на западе региона 150 %, на востоке — 180 %. Тем не менее месячное задание на ноябрь в целом по краю было выполнено немногим более чем наполовину. И лишь в декабре практически удалось выполнить достаточно напряженное календарное задание в 11 млн пудов96. Несмотря на успех декабрьских заготовок, календарное задание первых шести месяцев кампании в Сибири выполнить не удалось. На 1 января 1925 г. выполнение годового плана в регионе составило 40,9 %, тогда как к этому времени предполагалось заготовить 55 % от запланированного на год.

По результатам первой половины хлебозаготовительной кампании Сибкрайвнутторг с санкции Сибревкома несколько увеличил годовой региональный заготовительный план (до 44,8 млн пудов), а также скорректировал его по губерниям и культурам97. Увеличение годового плана является свидетельством того, что руководящие органы Сибири смотрели на перспективы кампании вполне оптимистично. Подтверждением подобного оптимизма стали результаты заготовок в январе, месячный план закупок в котором был даже несколько пере

58

выполнен. В связи с этим сибирские власти оставили неизменными общие принципы регулирования рынка. В циркуляре Сибревкома от 21 января губисполкомы края обязывались продолжать жесткий контроль за соблюдением лимитов и исполнением договоров на поставку хлеба низовыми кооперативами.

В том же циркуляре с целью ускорения вывоза закупленного основными заготорганизациями зерна из Сибири изменялись правила отправки хлебных грузов по железной дороге. Согласно существующим нормам транспортные органы относили все грузы либо к внеочередной, либо к одной из последующих четырех категорий очередности погрузки. Все хлебофуражные грузы, отправляемые мелкими партиями, относились ко второй категории, а все хлебные грузы повагонной отправки — к третьей категории. Существовала также возможность переводить мелкие партии хлеба во внеочередную категорию в случае их отправки так называемой большой или спецскоростью. Но этими видами услуг ввиду их дороговизны практически никто не пользовался. В случае необходимости срочной доставки хлеба в какой-либо остро нуждающийся регион страны НКПС имел право переводить его в более высокую категорию погрузки, причем делалось это для всех групп отправителей, в том числе и для частных фирм. Сибревком собственным решением обязал местные железнодорожные органы перевести из третьей категории погрузки во вторую все хлебные грузы основных заготовителей. Остальные заготор-ганизации оставались в третьей категории. Кроме того, Сибревком в очередной раз подтвердил запрет на подачу вагонов под частные хлебные грузы98.

С целью ограничения частных заготовок, помимо неподачи вагонов, на местах (Томская и Алтайская губернии) вводилась обязательная регистрация частных хлеботорговцев во внутторгах. При этом, обратившись за регистрацией, частники либо получали документально оформленный запрет на хлеботорговые операции, либо обязывались (под расписку) соблюдать лимиты, обязательные лишь для основных заготорганизаций.

Однако оборотистые частники большинство запретов успешно преодолевали. Отказываясь от регистрации, они продолжали работать в «подполье» и тем самым скрывали от планово-регулирующих органов свои доходы, истинные размеры хлебооборота и уровень закупочных цен. Свои хлебные грузы представители частного капитала отправляли под видом инорайонных организаций или через них. Через инорайонных заготовителей они получали и банковские кредиты. Ни к чему не привело и установление первоочередности погрузки для основных заготорганизаций. Вагонов было достаточно для того, чтобы хлеб отправлялся без всякой очередности99.

59

Чувствуя свое бессилие ограничить частный закуп экономическими методами, сибирские власти пошли на крайние меры. Сибревком дал директиву местным органам О ГПУ под любыми предлогами произвести аресты наиболее крупных хлеботорговцев, что и было сделано, — арестовали 14 человек. Жалобы на незаконность подобных действий в конечном счете дошли до председателя СНК А. И. Рыкова, который 23 января 1925 г. в шифротелеграмме на имя председателя Сибревкома М. М. Лашевича потребовал срочно выслать объяснительную записку «о целесообразности и необходимости этой меры».

В ответной объяснительной записке Сибревкома сообщалось, что «аресты крупных частных хлебозаготовителей действительно имели место в Сибири, хотя формально эти аресты произведены под другими предлогами вне связи с хлебозаготовками. По существу же аресты произведены с целью предупреждения окончательного срыва заготовок хлеба основными хлебозаготовителями»100.

Причины недовольства Центра действиями сибиряков заключались в следующем. Успешный ход заготовок в большинстве зерно-производящих районов страны, включая Сибирь, позволил несколько стабилизировать положение на хлебных рынках СССР. Однако уже в январе ситуация вновь резко ухудшилась: крестьяне практически всех регионов европейской части страны значительно снизили подвоз зерна на рынки. В результате хлеба в целом по СССР было закуплено почти наполовину меньше, чем в декабре 1924 г.101 Столь существенная разница в заготовках не покрывалась оставшимися от декабря запасами. Все это не могло не сказаться на снабжении потребляющих районов, которые стали испытывать острый недостаток в муке. Вместе с тем частник, который мог бы восполнить эту недостачу, из межрайонного оборота изгонялся. Значительное превышение спроса над предложением вызвало повсеместный бурный рост продажных цен на хлеб.

В связи с этим в правящих кругах постепенно созревало мнение о том, что единственным способом спасения центральных районов от продовольственной катастрофы может быть либерализация хлебного рынка, одним из направлений которой стало снятие ограничений с деятельности частного капитала. Помимо этого делалась ставка на повышение или даже отмену (по отдельным регионам и культурам) лимитов закупочных цен.

Эта политика Центра противоречила установкам сибирских властей, считавших единственно правильными административные методы регулирования, и встретила их активное противодействие. Так, в Сибири не было выполнено датированное концом декабря указание Наркомвнутторга о повышении лимитов на 25 %. 15 января Нар-комвнутторг предоставил право низовым ссыпным пунктам само

60