выступления сельских жителей, основными участниками их стали крестьянки (так называемые бабьи волынки).
Особую тревогу властей вызвали события в Карасукском районе Славгородского округа, которые анализировались на бюро Сибкрайкома ВКП(б)2Ь. Выступлению в Карасукском районе предшествовали волнения в Славгороде, связанные с недостатком муки для снабжения так называемого тарифицированного населения. Для достаточного снабжения города мукой требовалось 8 тыс. пудов в месяц. С января, в связи с сокращением объемов хлеба, направляемого на внутрирегиональное снабжение, отпуск муки через потребкооперацию уменьшился до 1 тыс. пудов. До апреля горожане покрывали недостачу хлеба за счет приобретения его на рынке у крестьян. Сокращение крестьянского подвоза вызвало острый хлебный кризис. Очереди в магазинах достигали 150-200 чел. 7 мая толпа обозленных жителей города двинулась к конторе городской потребкооперации, затем захватила здание окрисполкома, требуя хлеба. Власти уступили давлению. Была организована запись нуждающихся. По распоряжению окрисполкома населению была выдана мука не только в счет майской, но и июньской норм снабжения216.
Слухи о раздаче хлеба нуждающимся через возчиков, отвозивших в Славгород на очередные сборы красноармейцев-переменников, дошли до с. Карасук. 14 мая группа до 120 его жительниц, «побунтовав» в течение дня возле райисполкома, добилась от председателя раздачи хлеба. В с. Содомном 20 мая крестьянки «захватили ключи от кооперативного амбара, задержали 4 подводы хлеба к отгрузке и разграбили 132 пуда хлеба, который был роздан выступавшим женщинам».
Аналогичные выступления затем произошли в Полойке, Каза-наке, Половинном и Ореховом-Логу. «В этих селах движение носило довольно сильный характер. Толпы женщин насильно захватили ключи от кооперативных амбаров, не подпускали к себе представителей власти, пытались учинить по отношению к ним физическое воздействие, затем устраивали ночные дежурства по 18-20 человек. В числе дежуривших были старухи 60 лет и женщины с детьми. В селе Казанаках женщины повесили свой замок, так что там на амбаре, где был хлеб, висело два замка: один кооперативный, а другой женский. В течение 3-х дней отгрузка хлеба из этих сел была задержана». По утверждению выезжавшей в Карасукский район для изучения ситуации заместителя заведующей женотделом крайкома А. Р. Подчасовой, «фактически Советской] власти в этих селах в дни выступления не было: не было ни сельсовета, ни ячейки, ни кооперации, которые бы попытались каким-нибудь организованным путем воздействовать на это движение. Кооператоры просто зая
163
вили, что они боялись, что над ними учинят самосуд. Все работники боялись подходить к бунтовавшим женщинам в одиночку, потому что действительно женщины были так враждебно настроены, что они дергали подходивших, на стороже с[елъJcfoeema] разорвали рубаху, к председателю с[ель]с[овета]подходили с дубинкой [...], когда же подошел к ним учитель, они его чуть не избили и требовали снятия кожаной тужурки, так как он продался комиссарам. Словом, движение носило не такой мирный характер, как сначала нам об этом говорили. Это был настоящий бунт».
Оценила А. Р. Подчасова и поведение мужской части населения этих сел. «Оказывается, что в момент этих выступлений во всех этих селах, когда забирали насильно ключи, когда грабили хлеб, устраивали дежурства, ни один бедняк, ни одна группа бедноты или середняков из мужской части населения, никто ни в одиночку, ни организованным порядком этому движению не противодействовал. Местные работники пытались объяснить это непротиводействие тем, что мужики были на пашне. На самом деле оказалось, что в селе, где происходил грабеж, было воскресенье, мужики были в это время дома, стояли в стороне и ухмылялись, но никакого противодействия не оказывали и активного участия не принимали. Они явно сочувствовали и молчаливо поддерживали. Больше этого, на бедняцких собраниях в 3-х селах, когда мы обсуждали этот вопрос, мы пытались всякими путями выявить отношение мужчин бедняков и середняков к этому делу. Несмотря на наши попытки, ни один бедняк не выступил членораздельно за осуждение этих выступлений. Правда, выступил только один с объяснением причины. Он сказал, что "бедноте все время говорили, что когда будут проведены государственные заготовки, тогда вас будут снабжать. Этого хлеба мы не имели и мы боялись, что будет голод, а потому женщины учинили бунт". Никакого осуждения этому движению вынесено не было. Когда мы спрашивали отдельных бедняков: если бы женщины разграбили все амбары, как бы вы посмотрели на это дело? Почему вы в данном случае не противодействовали выступлению женщин, почему вы не обратили на это внимания? Они нам отвечали: "Что же, теперь женщина равноправна, что хочет, то и может делать, мы же тут ничего не могли сделать". Конечно, товарищи, это была хитрая отговорка, за которой кроются другие мысли. А втихомолку мужики поговаривали, бабы выступят, им за это ничего не будет, их не покарают. Отсюда мы сделали вывод, что это движение было не женским, это было движение деревенской бедноты и середняков в лице женщин, которых использовали кулаки, решившие открыто выступить за срыв хлебозаготовительной кампании»211.
164
С тем чтобы погасить недовольство бедноты, состоявшееся 3 июня «краевое совещание по хлебозаготовкам» рекомендовало «врайонах, где будет установлен нормальный ход хлебозаготовок, допустить в некотором размере удовлетворение строго проверенной нужды в продовольственном хлебе бедняцких хозяйств, отнюдь не допуская при этом никаких специальных бронировок хлеба»218.
Показателем минимизации товарных запасов хлеба в регионе стало дальнейшее снижение объемов централизованных заготовок. Хлеба в мае в Сибири собрали в 2 раза меньше, чем в апреле. Месячный план, утвержденный в размере 3,5 млн пудов219, был выполнен на 27 %. Резкое сокращение заготовок произошло и в других хлебопроизводящих регионах страны. Вследствие этого в очередной раз ухудшилось снабжение потребляющих центров. В зерне для пересева погибших озимых нуждались Северный Кавказ и Украина. В создавшихся условиях большевистский режим решил ужесточить давление на деревню. В регионы «для усиления хода хлебозаготовок» в качестве уполномоченных вновь направлялись члены ЦК ВКП(б).
В Сибирь был направлен секретарь ЦК ВКП(б) С. В. Косиор220, который потребовал от регионального руководства непременного выполнения разверстанного на край заготовительного задания на июнь. 3 июня в Новосибирске состоялось «совещание по хлебозаготовкам», в котором приняли участие руководящие работники краевых партийных, советских, хозяйственных и заготовительных органов, делегаты от всех округов Сибирского края, представители Казахской АССР и Уральской области. Участники совещания, признав «исключительную серьезность обстановки в связи с недо-снабжением промышленных районов Союза ССР хлебопродуктами вследствие недовыполнения производящими районами своих обязательств по хлебозаготовкам и неэкономного расходования хлеба (в значительной доле падающего и на Сибирский край)», решили «установить на июнь твердый план заготовок в общих цифрах по Сибкраю ни в коем случае не менее, чем в 5-5,5 миллионов пудов, который может и должен быть выполнен при всяких обстоятельствах». Для достижения цели следовало использовать все имеющиеся «рычаги воздействия на хлебозаготовки», включая ст. 107 УК РСФСР и финансовый нажим.
Местным органам рекомендовалось «развернуть широкую политическую кампанию и массовую работу как в промышленных районах, так и особенно в деревне по всестороннему разъяснению рабочим и крестьянам: а) создавшейся обстановки в деле снабжения промышленных центров хлебом, б) оказанной крестьянству, и в первую очередь бедноте, государственной помощи семенами, кредитами, в) снабжения
165
промышленными товарами иг) лежащих на нас обязательствах перед государством». Всем газетам края надлежало «решительно вскрывать все факты искусственно создающихся очередей за хлебом, порождаемых паникой вследствие распространения злостными элементами ложных слухов о вывозе хлеба за границу и пр.». Июнь должен был стать месяцем «исключительным по напряжению для всех организаций, заготовительного и кооперативного аппарата, по поднятию темпа и качества работ»221.
В этих условиях существенно возрос размах антикрестьянских репрессий. Краевой прокурор и председатель краевого суда в докладе прокурору РСФСР от 31 июля 1928 г.222 констатировали, что в IV квартале кампании «основным методом законного понуждения хлебодержателей к выпуску хлеба на рынок» оставалось применение ст. 107 УК РСФСР. По неполным данным, по данной статье с 1 апреля по 15 июля в крае осудили 622 чел. 26 из них были официально признаны середняками. Объемы конфискуемого хлеба составляли 150-250 пудов на хозяйство, тогда как в январе — марте эта цифра достигала 400-500 пуд. Одной из особенностей правоприменительной практики стало превышение числа возбужденных дел по сравнению с количеством дел, заслушанных в судебном заседании (в «отдельных округах» на 50-70 %). В связи с этим авторы указали на то, что «отдельными работниками возбуждение дел по 107 ст. УК (вне зависимости от того, можно ли было возбужденное дело передать на судебное рассмотрение) практиковалось как мера понуждения к выпуску хлеба на рынок. В некоторых случаях эта мера оправдывала себя».
В докладе особо отмечалось, что «если в первой половине кампании основным критерием при обсуждении вопроса о привлечении того или иного держателя хлеба к ответственности было количество имевшихся у него хлебных излишков, во второй половине кампании учитывался ряд привходящих моментов, обуславливавших "злостность" того или иного держателя хлеба». «Злостность», как правило, определялась следующими обстоятельствами: «а) раздача излишков бедноте якобы в долг, а иногда бесплатно ("когда-нибудь сочтемся"); б) сокрытие хлебных излишков должностными лицами или близкое родство последних с укрывателями (в Славгородском округе укрывал хлеб один из уполномоченных РИКа по хлебозаготовкам); в) скупка хлеба (в первой половине кампании основным признаком был невыпуск хлеба на рынок и почти не было ни одного установленного случая скупки); г) сокрытие хлеба в тайниках, в лесу под видом отправки на посев ("квалифицированное сокрытие")».
Усилившееся давление на сельских функционеров, обвиняемых в бездействии, спровоцировало еще большую, чем в начале года, волну «перегибов». На местах в ход вновь пошли продразверсточные мето
166
ды заготовок: подворный обход всех крестьян, проверка амбаров, повальные обыски, обложение заданиями по хлебосдаче всех хозяйств. Крестьян заставляли сдавать страховые и даже необходимые продовольственные запасы.
В вышеупомянутом докладе крайпрокуратуры и крайсуда отмечалось, что «нарушения революционной законности со стороны работников партийного и советского аппарата при проведении кампании хлебозаготовок были явлением частым». «Так, например, повальное производство обысков имело место во всех округах; целью обысков было выявление излишков хлеба, причем обычно обыски производились под предлогом обнаружения самогона. В Алейском районе Барнаульского округа райком и РИК поручили милиции произвести повальный обыск хлеба под видом изъятия самогона. Ни самогона, ни хлеба не обнаружено. Крестьяне возмущены. Сплошь и рядом обыски, помимо значительного политического вреда, не дают и экономического эффекта. Нач[алъник] Чистюньского РАО Барнаульского округа произвел обыск по 44 дворам. Учтено излишков 330 пудов. Уполномоченный ГПУ там же в 28 домах учел 440 п. излишков. Там же также милицией в другом селе 78 домохозяев обысканы безрезультатно. В Коуракском районе Новосибирского округа произведены массовые обыски под видом описи за неплатеж самообложения. Никаких результатов. В Рубцовском округе один из сельсоветов с кооператорами создали сельтройку по учету излишков. Обследовали 150 дворов; партийцы с. Зимина произвели массовый обыск — население возмущено.
В Омском, Рубцовском и др. округах создавались сельские тройки и комиссии, которые производили раскладку по дворам количества хлеба, подлежащего сдаче, несдача хлеба влекла различного рода репрессии, не менее распространены случаи реквизиции хлеба. В селе Володарском Барнаульского округа уполномоченный РИКа обнаружил у крестьянина-средняка 100 пудов хлеба. Хлеб конфисковал, дело передал в нарсуд. Нарсуд дело прекратил, за конфискованный хлеб возвращено деньгами. В Минусинском округе в 3 селах при обысках хлеб отбирали, за него уплачивалось деньгами. В Каменском округе хлеб отбирался на базарах по твердым ценам. Разгон и закрытие базаров имело место в нескольких случаях.
Весьма большие извращения были допущены местами в области проведения самообложения и распространения крестьянского займа. Социальное и имущественное положение крестьян[ских] хозяйств подчас совершенно не учитывалось. Крестьянский заем распространялся принудительным порядком — в уплату распродавались за бесценок средняцкое, а иногда и бедняцкое хозяйства»-223.
167
В итоге централизованный хлебозакуп в крае в июне увеличился по сравнению с предыдущим месяцем более чем в 3,2 раза и составил 4,2 млн пудов. Тем не менее принятую сибирским руководством на месяц заготовительную программу выполнить не удалось. В целом по СССР заготовки зерновых выросли с 17,9 млн пудов в мае до 22,5 млн пудов в июне (см.: Приложение, табл. VI).
Увеличение заготовок в июне ситуацию на потребительском хлебном рынке Сибири не улучшило. Зерно по-прежнему в ущерб внутренним потребностям вывозилось из региона. Рост рыночных цен на хлебопродукты в крае продолжался. Цена одного пуда пшеницы на сельских рынках в конце июня составляла 1 руб. 29 коп., в конце июля — 1 руб. 35 коп. На самом высоком уровне держались цены в городах маслодельческих округов. В начале июля жители Татарска покупали один пуд пшеницы за 2 руб. 75 коп., один пуд ржи — за 1 руб. 77 коп., жители Барабинска — соответственно за 3 руб. 57 коп. и 2 руб. 56 коп.224
Нарастающее ухудшение продовольственного и политического положения в стране привело к тому, что состоявшийся в июле 1928 г. пленум ЦК ВКП(б), по инициативе Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова и их сторонников, вновь заявил о необходимости прекращения чрезвычайных мер в сфере хлебозаготовок. В резолюции пленума осуждались допущенные местными властями «перегибы» и содержалось требование «немедленной ликвидации» «практики обхода дворов, незаконных обысков и всякого рода нарушений революционной законности», «всех и всяких рецидивов продразверстки», «каких бы то ни было попыток закрытия базаров»22э. Поддержав данную позицию, И. В. Сталин тем не менее не исключал возможности повторения в будущем «чрезвычайных условий», которые потребуют применения «чрезвычайных мер»226.
Резолюция июльского пленума была принята к исполнению. 21 июля председатель Сибкрайсуда М. В. Кожевников направил в адрес председателей окружных судов циркуляр, в котором «категорически» предложил «впредь не допускать ни одного случая применения ст. 107 УК по хлебозаготовкам». Все возбужденные, но еще не рассмотренные дела по данной статье подлежали «немедленному прекращению»221. Антикрестьянские репрессии прекратились. Объемы централизованного хлебозакупа в связи с этим резко упали (см. табл. 3.1).
В итоге с июля 1927 г. по июнь 1928 г. включительно в Сибирском крае, по данным Сибкрайторготдела, в централизованном порядке было заготовлено 77 762 тыс. пудов хлебопродуктов и маслосемян228. Выполнение годового плана по Сибири в целом составило 94,8 %, по юго-восточным округам — 99,8, по северо-восточным округам —
168
85,9 % (см. табл. 2. 2). Удельный вес кооперативных заготорганизаций в региональном хлебозакупе вырос с 60 % в 1926/27 г. до 78 % в 1927/28 г. Прирост произошел в основном за счет Сибкрайсоюза, доля которого увеличилась с 32,4 до 47,6 %. Увеличение по Сибполе-водсоюзу составило 2,4 п. п.229
В целом по СССР объем централизованных хлебозаготовок (без учета маслосемян) в 1927/28 г. составил 627,2 млн пудов (97 % от уровня предыдущего года) (см.: Приложение, табл. IX). Годовой план был выполнен на 90,2 %. Удельный вес Сибири составил 12,2 % (увеличение по сравнению с предыдущим годом на 3,8 п. п.), Урала — 5,0 (-0,3 п.п.), Казахстана — 3,3 (-2,7 п. п.), Нижнего и Среднего Поволжья — 8,6 (-13,1 п. п.), ЦЧО — 12,4 (+7,1 п. п.), Северного Кавказа — 12,5 (-8,6 п. п.), Украины — 39,3 % (+9,8 п. п.) (см.: Приложение, табл. VIII). За пределы СССР было вывезено 47 187 тыс. пудов зерновых, маслосемян и продуктов их переработки (в четыре раза меньше, чем в 1926/27 г.) (см.: Приложение, табл. X). По данным Наркомторга СССР, децентрализованные заготовки зерновых в целом по стране составили 47,4 млн пудов. Удельный вес государственных и кооперативных заготорганизаций в приобретении товарного хлеба равнялся 79 %230.
Таким образом, усиление диспропорций в развитии народного хозяйства и волюнтаризм ценовой политики советского руководства привели к возникновению зимой 1927/28 г. острого хлебозаготовительного кризиса, выход из которого был найден в возвращении к внеэкономическим методам изъятия зерна у его производителей. Применение уголовного преследования сельских жителей, не желающих продавать свой хлеб, знаменовало собой отказ от главного нэповского принципа — свободы распоряжения крестьянином произведенной продукцией.
Примечания
1 Хлебный рынок и хлебный экспорт. 1926. № 21-22. С. 136.
2 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 4. М., 1984. С. 195. Представители оппозиции предлагали изъять у кулаков часть накопленных в их хозяйствах запасов хлеба в форме принудительного натурального займа. Данное предложение они повторили в «Тезисах большевиков-ленинцев (оппозиции) к XV съезду ВКП(б)», опубликованных 5 ноября 1927 г. в «Правде» под заголовком «Контртезисы троцкистской оппозиции о работе в деревне». Так называемый заем должен был коснуться 10 % крестьянских хозяйств, а объем изъятия составить «не менее» 150 млн
169
пудов. Предлагалось этот хлеб вывезти на внешний рынок и закупить на вырученные деньги промышленное оборудование. Погашаться натуральный заем должен был постепенно, по мере ввода в строй новых предприятий, продукция которых предназначалась для удовлетворения потребностей сельского хозяйства и жителей деревни // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание: Документы и материалы: В 5 т. 1927-1939. Т. 1: май 1927 — ноябрь 1929. М., 1999. С. 19.
3 Как ломали нэп: Стенограммы пленумов ЦК ВКП(б). 1928-1929 гг. Т. 1: Объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) 6-11 апреля 1928 г. М., 2000. С. 344.
4 ГАНО. Ф. Р-1073. On. 1. Д. 17. Л. 2.
5 Как ломали нэп. Т. 2: Пленум ЦК ВКП(б) 4-12 июля 1928 г. С. 214; Плановое хозяйство. 1927. № 9. С. 124.
6 КПСС в резолюциях... С. 193.
7 См.: Ежегодник хлебной торговли. М., 1929. № 2: 1927/28 г. Ч. 1. С. 13, 15; ГАНО. Ф. Р-1073. On. 1. Д. 21. Л. 29.
8 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 375. Л. 145-146.
9 Хлебный рынок и хлебный экспорт. 1927. № 15. С. 45.
10 Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам (1917-1967 гг.). Т. 1. М., 1967. С. 575.
11 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 402. Л. 39об.
12 Там же. Ф. Р-47. Оп. 5. Д. 68. Л. 160-161; On. 1. Д. 438. Л. 4; Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 778.
13 ГАНО. Ф. Р-1073. On. 1. Д. 37. Л. 4, 14. По мнению А. Н. Злобина, для внутрисибирского потребления необходимо было не менее 24 млн пудов // Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 778.
14 ГАНО. Ф. Р-47. On. 1. Д. 439. Л. 210; Оп. 5. Д. 68. Л. 160-161.
15 Там же. Оп. 5. Д. 68. Л. 160 об.; Ф. Р-1073. On. 1 а. Д. 40. Л. 60-61 об.
16 Залкинд Л. Б. Вопросы сельскохозяйственных заготовок // Экономическое обозрение. 1927. № 8. С. 39.
17 Экономический бюллетень Конъюнктурного института. 1927. № 7. С. 2.
18 Ильиных В. А. Коммерция на хлебном фронте. (Государственное регулирование хлебного рынка в условиях нэпа. 1921-1927 гг.). Новосибирск, 1992. С. 180-181.
19 Там же. С. 181-182. 170
20 Экономическая жизнь. 1927. 11 дек.
21 Ильиных В. А. Коммерция на хлебном фронте. С. 157, 181, 183-185.
22 Ежегодник хлебной торговли. М., 1928. № 1: 1925/26 и 1926/27 гг. Ч. 2. С. 29; Ежегодник хлебной торговли. № 2. Ч. 2. С. 44.
23 Экономическая жизнь. 1927. 3 дек.
24 ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 5. Д. 68. Л. 161.
25 Там же. Л. 162.
26 В октябре средние заготовительные цены АО «Хлебопродукт» на пшеницу и овес на Урале превышали сибирский уровень на 9 и 11 %, в Казахстане — соответственно на 8 и 13% // Ежегодник хлебной торговли. № 2. Ч. 2. С. 63.
27 Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 18; Ежегодник хлебной торговли. № 1.4.2. С. 11.
28 Ильиных В. А. Коммерция на хлебном фронте. С. 191.
29 ГАНО. Ф. Р-6. Оп. 2 а. Д. 7. Л. 86.
30 Статистическое обозрение. 1928. № 2. С. 18.
31 ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 5. Д. 68. Л. 164.
32 Экономическая жизнь. 1927. 11 дек.
33 Жизнь Сибири. 1928. № 1. С. 26; Бюллетень Новосибирской товарной биржи. 1927. 29 дек.; 1928. 1 янв.; 29 янв.; 9 февр.
34 ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 5. Д. 68. Л. 164.
33 Жизнь Сибири. 1928. № 1. С. 26; На ленинском пути. 1928. № 1-2. С. 15.
36 ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 5. Д. 68. Л. 204.
37 Советская Сибирь. 1928. 26 янв.
38 Обложение сельского хозяйства Сибирского края в 1927/28 г. Новосибирск, 1928. С. 37; ГАНО. Ф. Р-6. On. 1. Д. 1525. Л. 7.
39 Статистическое обозрение. 1928. № 2. С. 7.
40 Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. С.575-585.
41 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 354. Л. 18; Бюллетень Новосибирской товарной биржи. 1927. 30 окт.; Жизнь Сибири. 1928. № 1. С. 27; ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 5. Д. 68. Л. 163.
42 ГАНО. Ф. Р-6. Оп. 2 а. Д. 7. Л. 86.
43 Там же. Ф. Р-1073. On. 1 а. Д. 58. Л. 9.
171
44 Там же. Ф. Р-47. On. 1. Д. 698. Л. 57.
4э Бюллетень Новосибирской товарной биржи. 1927. 1 дек.; Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 112.
46 Ильиных В. А. Государственное регулирование сельскохозяйственного рынка Сибири в условиях нэпа (1921-1928 гг.). Новосибирск, 2005. С. 215.
47 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 354. Л. 18; ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 5. Д. 68. Л. 209.
48 См.: Ильиных В. А. Государственное регулирование сельскохозяйственного рынка... С. 163, 215.
49 ГА РФ. Ф. А-410. On. 1. Д. 45. Л. 87; Д. 51. Л. 30.
50 Там же. Д. 47. Л. 101.
л1 Ильиных В. А. Государственное регулирование сельскохозяйственного рынка... С. 163, 217.
52 XV съезд ВКП(б): Стеногр. отчет. М., 1962. Т. II. С. 859.
53 Там же. С. 860.
54 ГА РФ. Ф. А-410. On. 1. Д. 51. Л. 66.
55 Там же. Д. 52. Л. 116.
56 Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 108.
57 ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 5. Д. 68. Л. 168-168 об.
58 Там же. Л. 161 об.
а9 Ежегодник хлебной торговли. № 2. Ч. 2. С. 3, 10.
т Ильиных В. А. Коммерция на хлебном фронте. С. 78, 181.
61 Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 113-114.
62 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 4. Д. 13. Л. 239-242.
63 СЗ СССР. 1928. № 2. Ст. 14.
64 Советская Сибирь. 1928. 8 янв.
65 ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 5. Д. 68. Л. 168 об.-169 об., 206, 209.
66 Краевая «хлебная тройка» 13 января 1928 г. предоставила окр-исполкомам право «если потребуется, произвести дальнейшее снижение цен на мясо вместо 15 % до 20 % » // Там же. Л. 181.
67 Там же. Ф. Р-1073. On. 1 а. Д. 31. Л. 7, 53, 66.
68 Там же. Л. 6, 152.
69 Там же. Ф. П-2. On. 1. Д. 2571. Л. 348-350.
70 Там же. Л. 159; Ежегодник хлебной торговли. № 2. Ч. 2. С. 10. 172
71 Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 30-31, 136. К началу февраля 1928 г. в Сибири было арестовано 234 частных хлебозаготовителей и хлеботорговцев // Там же. С. 207.
72 К 1 января в западных округах Сибирского края собрали 91 %, а в восточных — 86 % от суммы сельхозналога, которая в соответствии с законодательством должна была поступить к этому времени. См.: Ильиных В. А. Сельскохозяйственный налог в сибирской деревне в 1924-1928 гг. // Налоги и заготовки в сибирской деревне (1890-1920-е гг.). Новосибирск, 2004. С. 195.
73 ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 5. Д. 607. Л. 12-13.
74 Сталин И. В. Соч. Т. 11. М., 1953. С. 12. "Известия ЦК КПСС. 1991. № 5. С. 193-195.
76 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 4. Д. 13. Л. 7; Ф. Р-47. Оп. 5. Д. 68. Л. 240, 202.
77 Статья 105 УК РСФСР предусматривала наказание в виде «принудительных работ» на срок до одного года или штрафа до 2 тыс. руб. за «нарушение правил, регулирующих торговлю, если в них специально не оговорено преследование в административном порядке». За то же деяние, совершенное лицом, входящим «в состав органов управления кооперативного или кредитного учреждения», предусматривались «принудительные работы» на срок до 6 месяцев или штраф до 500 руб. // Уголовный кодекс РСФСР. М., 1929. С. 64.
78 До начала апреля 1928 г. в Сибирском крае к уголовной ответственности по ст. 105 УК было привлечено 134 работника государственных и кооперативных заготорганизаций // ГАНО. Ф. Р-20. Оп. 2. Д. 176. Л. 168 об., 169 об.
79 Ильиных В. А. Государственное регулирование сельскохозяйственного рынка... С. 215.
80 ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 5. Д. 68. Л. 181.
81 Принятая в 1926 г. ст. 107 УК РСФСР имела следующее содержание: «[Ч. 1J Злостное повышение цен на товары путем скупки, сокрытия или невыпуска таковых на рынок [влечет[лишение свободы на срок до одного года с конфискацией всего или части имущества или без таковой. [Ч. 2] Те же действия при установлении наличия сговора торговцев — лишение свободы на срок до трех лет с конфискацией всего имущества» // Уголовный кодекс РСФСР. С. 65. До начала 1928 г. данная статья в судебной практике фактически не применялась.
82 ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 5. Д. 68. Л. 172.
83 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 121. Л. 58-60.
173
84 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 289 а. Л. 9 об.
85 Пленум Сибирского краевого комитета ВКП(б) 3-7 марта 1928 г.: Стеногр. отчет. Новосибирск, 1928. С. 132.
86 ГАНО. Ф. Р-20. Оп. 2. Д. 176. Л. 4. В направленном в начале апреля 1928 г. в адрес прокурора РСФСР докладе прокурора Сибирского края говорилось, что, поставив 9 января вопрос о необходимости привлекать к уголовной ответственности «держателей крупных запасов хлеба» из числа зажиточных крестьян, прокуратура имела в виду применение к ним ст. 107 УК РСФСР // Там же. Л. 170. Однако в выявленном нами тексте прокурорской записки, в которой были сформулированы цитируемые выше предложения, данная статья не упоминается.
87 Иконникова И. П., Угреватое А. П. Сталинская репетиция наступления на крестьянство // Вопросы истории КПСС. 1991. № 1. С. 71.
88 Известия ЦК КПСС. 1991. № 5. С. 195-196.
89 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 4. Д. 25. Л. 9.
90 Впоследствии действие директивы № 101/с с внесенными в нее на бюро крайкома 18 января, по предложению И. В. Сталина, «коррективами» (см. ниже) было распространено и на другие хлебопроизводящие округа края //Там же. Оп. 2. Д. 217. Л. 167.
91 Там же. On. 1. Д. 2571. Л. 307.
92 Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 114.
93 Там же. С. 146.
94РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 119. Л. 105, 104.
95 См.: Известия ЦК КПСС. 1991. № 5. С. 193-202; № 6. С. 202-216; Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 152-158.
96 РГАСПИ. Ф. 558. On. 11. Д. 121. Л. 1-34.
97 В «записях Сергеева» зафиксировано обращение Сталина к выпущенным по итогам обследования брошюрам: Родинский район Славгородского округа: Материалы обследования сибирской деревни. Новосибирск, 1927; Меныпиковский район Барабинского округа: Материалы обследования сибирской деревни. Новосибирск, 1927; Абаканский район Минусинского округа: Материалы обследования сибирской деревни. Новосибирск, 1927 // Там же. Л. 2.
98 Там же. Л. 4, 4 об., 9. "Там же. Д. 119. Л. 1-2. 174
100 Краткое содержание выступлений участников заседания бюро содержится в «записях Сергеева» // Там же. Л. 11-18.
101 22 января в «Советской Сибири» было опубликовано разъяснение краевого прокурора Сибири Кунова о порядке применения ст. 105 и 107 УК РСФСР.
102 Известия ЦК КПСС. 1991. № 5. С. 199.
103 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 121. Л. 47-49.
104 Там же. Л. 6-7.
105 Там же. Л. 8.
106 Известия ЦК КПСС. 1991. № 5. С. 202.
107 Там же. С, 196-199.
108 Там же. С. 202.
109 Там же. С. 201.
110РГАСПИ. Ф.558. Оп. 11. Д. 121. Л. И.
111 Известия ЦК КПСС. 1991. № 5. С. 199-201.
112 РГАСПИ. Ф. 558. On. 11. Д. 121. Л. 55-56.
113 Известия ЦК КПСС. 1991. № 6. С. 203-212.
114 В целом по СССР в третьей пятидневке января 1928 г. заготовили в 1,5 раза, а в четвертой — в 2,2 раза больше, чем во второй // Ежегодник хлебной торговли. № 2. Ч. 2. С. 10.
115 Тезис о том, что ст. 107 УК РСФСР к моменту приезда Сталина в Сибирь уже применялась «в других краях и областях», был воспроизведен в его статье, помещенной в собрание сочинений, «О хлебозаготовках и перспективах развития сельского хозяйства». По мнению автора, это «дало великолепные результаты, сплотило трудовое крестьянство вокруг Советской власти и улучшило положение в деревне»// Сталин И. В. Соч. Т. 11. С. 3.
116 Стенограмма заседания бюро Сибкрайкома ВКП(б) от 20 января 1928 г. выявлена в РГАСПИ //Ф. 558. Оп. 11. Д. 118. Л. 1-74.Втом же деле находятся стенограммы двух выступлений на нем Сталина, которые опубликованы на страницах «Известий ЦК ВКП(б)» // 1991. №6. С. 203-212.
117 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 118. Л. 1.
118 Там же. Л. 23, 24,25, 26.
1,9 Известия ЦК КПСС. 1991. № 6. С. 202-203. 26 января Голощекин телеграфировал Сталину, что он лично проверяет сведения о на-
175
рушении синдицированных цен в Кустанае, а затем собирается поехать в Акмолинск и Семипалатинск с целью «изменить план с расчетом заготовки основной массы хлеба в январе и феврале». В телеграмме также сообщалось со ссылкой на секретаря Семипалатинского губкома ВКП(б), что тот договорился с Сырцовым об установлении единых цен // РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 119. Л. 62.
120 Известия ЦК КПСС. 1991. № 6. С. 213, 214.
121 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 118. Л. 78-84.
122 В статье Сталина «О хлебозаготовках и перспективах развития сельского хозяйства» дана более развернутая критика прокуратуры и судебных органов Сибири: «Я видел несколько десятков представителей вашей прокурорской и судебной власти. Почти все они живут у кулаков, состоят у кулаков в нахлебниках и, конечно, стараются жить в мире с кулаками. На мой вопрос они ответили, что у кулаков на квартире чище и кормят лучше. Понятно, что от таких представителей прокурорской и судебной власти нельзя ждать чего-либо путного и полезного для Советского государства. Непонятно только, почему эти господа до сих пор еще не вычищены и не заменены другими, честными работниками» // Сталин И. В. Соч. Т. 11. С. 3-4.
123РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 119. Л. 35; Д. 121. Л. 23,41.
124 Там же. Д. 119. Л. 50-58.
125 Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 37.
126 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 119. Л. 51 об., 52 об., 53 об., 54 об., 55 об., 56 об., 57 об, 58 об.
127 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 217. Л. 164-167.
128 Известия ЦК КПСС. 1991. № 6. С. 215.
129 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. И. Д. 121. Л. 28.
130 Там же. Д. 119. Л. 63. С телеграммой также следовало ознакомить Бухарина, Ворошилова, Калинина, Куйбышева, Молотова, Рыкова, Рудзутака, Орджоникидзе, Томского, Угланова и Микояна.
131 Там же. Д. 121. Л. 29.
132 Там же. Д. 119. Л. 70, 71.
133 Там же. Л. 84.
134 Красноярский рабочий. 1928. 2 февр.
135 РГАСПИ. Ф. 558. On. 11. Д. 119. Л. 99. 176
136 Иконникова И. П., Угроватов А. П. Сталинская репетиция наступления на крестьянство. С. 72.
137 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 119. Л. 97, 112. 22 января краевая «хлебная тройка» утвердила план заготовок на февраль в размере 16,5 млн пудов, 30 января увеличила его до 17 млн пудов // ГАНО. Ф. П-2, Оп. 2. Д. 217. Л. 164, 170. Однако Сталин счел и этот объем недостаточным.
138 РГАСПИ. Ф. 558. On. 11. Д. 119. Л. 106.
139 Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 158.
140 Решение об увеличении заготовительного плана на февраль до 22 млн пудов было принято краевой «хлебной тройкой» 4 февраля // ГАНО. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 217. Л. 451.
141 Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 158. Сталин привел оперативные данные. По итоговым подсчетам, объем заготовок за январь с учетом маслосемян составил 82,5 млн пудов, без маслосемян — 77,4 млн пудов. В целом по СССР объем заготовок зерновых культур в январе 1928 г. вырос по сравнению с декабрем предыдущего года в 1,9 раза // Ежегодник хлебной торговли. № 2. С. 4, 8.
142 Юридическая некорректность применения ст. 107 УК РСФСР к крестьянам, задерживающим реализацию произведенного ими зерна, была очевидна и для Сталина. Приехав в Новосибирск, он затребовал текст данной статьи, после чего в «записях Сергеева» появилось предложение изменить ее содержание исходя из требуемого контекста // РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 121. Л. 8, 40, 41. Однако в силу того, что изменение законодательства требовало времени, было решено использовать действующую статью. Впоследствии предложение о внесении изменений в ст. 107 было забыто.
143 Цит. по: Демидов В. В. Хлебозаготовительная кампания 1927/28 г. в сибирской деревне // Актуальные проблемы истории советской Сибири. Новосибирск, 1990. С. 126.
144 Известия ЦК КПСС. 1991. № 5. С. 202.
145 ГАНО. Ф. Р-1027. Оп. 6. Д. 9. Л. 10-11.
146 Сталин И. В. Соч. Т. 11. С. 18. Автором содержащегося в директиве ЦК указания на то, что применять ст. 107 УК РСФСР и ее украинский аналог следует только к хозяйствам, «владеющим излишками в две тысячи и более пудов товарного хлеба», является Бухарин. В написанном Сталиным проекте документа все ограничивалось призывом использовать данную меру в отношении «кулаков — действительно крупных держателей товарных излишков хлеба». Кроме того, Бухарин дополнил текст директивы
177
предостережением: «ни в коем случае не задевая этими и подобными им мерами середняцкую часть крестьянства» // Как ломали нэп. Т. 1. С. 18.
147 ГАНО. Ф. Р-20. Оп. 2. Д. 163. Л. 27; Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 783.
148 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 4. Д. 51. Л. 244-245. 149Там же. Оп. 2. Д. 217. Л. 611.
150 Согласно официальной статистике, в их хозяйствах в начале кампании сосредоточивалось около трех четвертей товарного зерна, а в так называемых мелкокапиталистических — немногим более одной пятой // Гущин Н. Я. Раскулачивание в Сибири (1928-1934 гг.): методы, этапы, социально-экономические и демографические последствия. Новосибирск, 1996. С. 154.
151 Известия ЦК КПСС. 1991. № 5. С. 199.
152 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 4. Д. 25 а. Л. 2.
153 Там же. Оп. 2. Д. 217. Л. 464 об.
154 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 121. Л. 58-68.
155 ГАНО. Ф. Р-20. Оп. 2. Д. 176. Л. 66; Ф. П-2. Оп. 2. Д. 217. Л. 559-560.
156 АВХОрЫ доклада крайпрокуратуры о применении «мер репрессивного характера» в ходе хлебозаготовительной кампании, указывая на неполноту приведенных данных, считали, что на начало апреля к уголовной ответственности по ст. 107 в крае было привлечено около 2 тыс. чел. // Там же. Л. 172.
157 РГАСПИ. Ф. 558. On. 11. Д. 119. Л. 46.
158 Статья 109 УК РСФСР предусматривала лишение свободы «со строгой изоляцией» на срок не менее шести месяцев за «злоупотребление властью или служебным положением, т. е. такие действия должностного лица, которые оно могло совершить единственно благодаря своему служебному положению и которые, не вызываясь соображением служебной необходимости, имели своим последствием явное нарушение правильной работы учреждения или предприятия или причинили ему имущественный ущерб, или повлекли за собой нарушение общественного порядка или охраняемых законом прав и интересов отдельных граждан, или эти действия совершались должностным лицом систематически или из соображений корыстных, или иной личной заинтересованности, или хотя бы и не повлекли, но заведомо для должностного лица могли повлечь за собой тяжелые последствия».
178
Ст. Ill УК РСФСР предусматривала наказание в виде лишения свободы на срок до трех лет за «бездействие власти, т. е. невыполнение должностным лицом действий, которые по обязанности своей службы должно было выполнить <... >, а равно халатное отношение к службе, т. е. небрежное и недобросовестное отношение к возложенным по службе обязанностям, повлекшее за собой волокиту, медленность в производстве дел и отчетности и иные упущения по службе» // Уголовный кодекс РСФСР. С. 67-69.
59 ГАНО. Ф. Р-1027. Оп. 6. Д. 9. Л. 21.
60 Там же. Ф. Р-20. Оп. 2. Д. 176. Л. 168 об., 169 об.
61 Демидов В. В. Хлебозаготовительная кампания 1927/28 г. ... С. 138.
62 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 217. Л. 257.
63 Сталин И. В. Соч. Т. 11. С. 16.
64 ГАНО. Ф. Р-1027. Оп. 6. Д. 9. Л. 36.
65 Там же. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 217. Л. 460, 464; Оп. 4. Д. 25. Л. 77.
66 Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 259.
67 Там же. С. 38.
68 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 217. Л. 394.
69 Там же. Д. 289 а. Л. 32.
70 Гущин Н. Я., Ильиных В. А. Классовая борьба в сибирской деревне (1920-е - середина 1930-х гг.). Новосибирск, 1987. С. 174.
71 Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 199.
72 Ст. 58-1-58-14 УК РСФСР предусматривали судебную ответственность за «контрреволюционные» преступления, к которым относились действия, направленные «к свержению, подрыву и ослаблению власти рабоче-крестьянских советов и избранных ими на основании конституции Союза ССР и конституций союзных республик рабоче-крестьянских правительств Союза ССР, союзных и автономных республик или к подрыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции» (ст. 58-1). К делам, связанным с сопротивлением сельских жителей хлебозаготовительной политике государства, чаще всего подвёрстывались статьи 58-8, 58-10, 58-11 и 58-14.
Ст. 58-8 предусматривала расстрел, а при смягчающих обстоятельствах — лишение свободы «со строгой изоляцией» на срок не менее трех лет с конфискацией всего или части имущества за «со
179
вершение террористических актов, направленных против представителей Советской власти или деятелей революционных рабочих и крестьянских организаций, и участие в выполнении таких актов».
Ст. 58-10 предусматривала лишение свободы «со строгой изоляцией» на срок не менее шести месяцев за пропаганду или агитацию, содержащие «призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или совершению отдельных контрреволюционных преступлений», а аналогичные действия при массовых волнениях — то же наказание, что и ст. 58-8.
Ст. 58-11 за организационную деятельность, направленную на подготовку или совершение преступлений, указанных во всех статьях данной главы, предусматривала те же наказания, что и соответствующие ее статьи.
Ст. 58-14 — лишение свободы «со строгой изоляцией » на срок не менее года с конфискацией всего или части имущества, а «при особо отягчающих обстоятельствах вплоть до высшей меры социальной защиты — расстрела с конфискацией имущества», за «контрреволюционный саботаж, т. е. сознательное неисполнение кем-либо определенных обязанностей или умышленно небрежное их исполнение со специальной целью ослабления власти правительства и деятельности государственного аппарата» // СУ РСФСР. 1927. № 49. Ст. 330; Уголовный кодекс РСФСР. С. 33-40.
173 Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 200.
174 Советская Сибирь. 1928. 3 февр.; Бюллетень Новосибирской товарной биржи. 1928. 1 апр.
17э Ежегодник хлебной торговли. № 2. Ч. 2. С. 4.
176 Кооперативная Сибирь. 1928. № 3. С. 16, 17; 5. С. 13; № 7. С. 7.
177 ЦХАФАК. Ф. Р-100. On. 1. Д. 135. Л. 2-6.
178 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 24. Л. 26.
179 Ст. 60 УК РСФСР гласила: «Неплатеж в установленный срок налогов и сборов по обязательному окладному страхованию, несмотря на наличие к тому возможности, в случае применения мер взыскания в виде описи имущества или продажи описанного имущества с торгов хотя бы один раз в предшествующем окладном году или дважды в текущем, влечет за собой в первый раз — штраф в размере тех же платежей; во второй раз — принудительные работы на срок до шести месяцев или штраф в двойном размере тех же платежей. Те же действия, совершаемые группой лиц по предварительному соглашению, — лишение свободы или принудительные работы на срок до одного года, с конфискацией части имущества или
180
без этого или штраф в тройном размере платежей» // Уголовный кодекс РСФСР. С. 46.
180 Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 779. Поскольку зажиточные крестьяне были более платежеспособными и старались по возможности избежать конфликта с властями, большая часть осужденных по ст. 60 УК РСФСР являлась середняками. Так, по данным край-прокуратуры, из 2102 осужденных к концу марта 1928 г. по данной статье 903 крестьянина были середняками, 104 — «кулаками» и 119 - бедняками // ГАНО. Ф. Р-20. Оп. 2. Д. 176. Л. 173.
181 Ильиных В. А. Налогово-податное обложение сибирской деревни. Конец 1920 - начало 1950-х гг. Новосибирск, 2004. С. 12.
182 СУ РСФСР. 1928. № 8. Ст. 73.
183 Там же. № 19. Ст. 144; № 24. Ст. 170.
184 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 118. Л. 78.
185 ГАНО. Ф. Р-6. Оп. 2 а. Д. 10. Л. 102, 103 об.
186 Гущин Н. Я. Сибирская деревня на пути к социализму (Социально-экономическое развитие сибирской деревни в годы социалистической реконструкции народного хозяйства. 1926-1937 гг.). Новосибирск, 1973. С. 174.
187 ГАНО. Ф. Р-6. Оп. 2 а. Д. 10. Л. 103.
188 РГАСПИ. Ф.558. Оп. 11. Д. 119. Л. 91.
189 Государственный внутренний выигрышный заем укрепления крестьянского хозяйства выпущен в соответствии с решением Политбюро от 30 ноября 1927 г., которое было законодательно оформлено постановлением ЦИК и СНК СССР от 30 декабря // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 662. Л. 3; СЗ СССР. 1928. № 3. Ст. 24.
190 Согласно постановлению президиума Сибкрайисполкома «тройка» создавалась «для разрешения вопросов, связанных с хлебозаготовительной кампанией, реализацией крестьянского займа, сбором сельхозналога и других крестьянских платежей» // ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 5. Д. 68. Л. 202.
191 Там же. Л. 192.
192 Там же. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 219. Л. 41.
193 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. И. Д. 119. Л. 37, 59,61.
194 Сумма исчисленного сельхозналога по Сибирскому краю на 1927/28 окладной год составляла 22,3 млн руб. // Обложение сельского хозяйства... С. 37.
195 РГАСПИ. Ф. 558. On. 11. Д. 119. Л. 15, 8.
181
196 ГАНО. Ф. Р-6. Оп. 2 а. Д. 9. Л. 91-92 об.
197 Там же. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 217. Л. 472.
198 Там же. Л. 619.
199 Там же. Л. 611; Ф. Р-1027. Оп. 6. Д. 9. Л. 43.
200 Там же. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 217. Л. 616.
201 См.: Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 43.
202 ГАНО. Ф. Р-20. Оп. 2. Д. 163. Л. 34-38.
203 Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 230-231.
204 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 4. Д. 25. Л. 111. 205Там же. Ф. Р-1073. On. 1. Д. 29. Л. 556.
206 КПСС в резолюциях... Т. 4. С. 317.
207 Ежегодник хлебной торговли. № 2. Ч. 2. С. 4.
208 Хлебный рынок и хлебный экспорт. 1929. № 9-10. С. 6.
209 Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 261-262.
210 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 217. Л. 673, 698.
211 Бюллетень Новосибирской товарной биржи. 1928. 1 марта; 1 апр.; 28 июня; Бюллетень рынка и цен Сибирского края. 1928. № 26.
212 Ильиных В. А. Государственное регулирование сельскохозяйственного рынка... С. 215, 217.
213 Жизнь Сибири. 1928. № 8. С. 87.
214 Бюллетень рынка и цен Сибирского края. 1928. № 22. С. 18; № 23. С. 18; № 24. С. 18; № 25. С. 18; № 28. С. 17.
215 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 4. Д. 25. Л. 205.
216 Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 789.
217 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 258. Л. 17. Стенограмма доклада заместителя заведующей женотделом Сибкрайкома ВКП(б) Подчасовой на заседании бюро крайкома 12 июня 1928 г. о массовых открытых выступлениях крестьянок в Карасукском районе Славгородского округа в мае 1928 г. частично опубликована. См.: Хлебозаготовительная политика советского государства в Сибири в конце 1920-х гг. Новосибирск, 2006. С. 183-186.
218 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 217. Л. 739.
219 Там же. Л. 711.
220 Вместе с Косиором в Сибирь прибыл помощник заведующего Секретариатом ЦК ВКП(б) А. Н. Поскребышев.
182
221 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 217. Л. 738.
222 Хлебозаготовительная политика советского государства... С. 187-192.
223 Там же. С. 189-190, 191.
224 Бюллетень рынка и цен Сибирского края. 1928. № 28. С. 4, 17.
225 КПСС в резолюциях... Т. 4. С. 354.
226 Как ломали нэп. Т. 2. С. 362.
227 ГАНО. Ф. Р-1027. Оп. 6. Д. 9. Л. 59.
228 По данным Наркомторга СССР, в 1927/28 г. в Сибири в централизованном порядке заготовили 76 434 тыс. пудов зерна // Ежегодник хлебной торговли. № 2. Ч. 2. С. 4.
229 Ильиных В. А. Государственное регулирование сельскохозяйственного рынка... С. 275. Удельный вес заготорганизаций рассчитан от объема хлебопродуктов, заготовленных с начала сентября 1927 г. по август 1928 г. включительно.
230 Ежегодник хлебооборота. № 3: За 1928/1929 г. М., 1931. С. XVII.
ГЛАВА III
КАМПАНИЯ 1928/29 г.: УРАЛО-СИБИРСКИЙ МЕТОД
1. Работа над ошибками
Лейтмотивом подготовки к очередной кампании являлась выработка комплекса мероприятий по предотвращению повторения заготовительного кризиса. Для этого, прежде всего, необходимо было выявить базовые факторы, способствующие его возникновению. В резолюции июльского (1928 г.) пленума ЦК ВКП(б) указывалось, что основой «затруднений на хлебном фронте» стало «нарушение рыночного равновесия», которое сводилось к «более быстрому росту платежеспособного спроса со стброны крестьян в сравнении с предложением промтоваров». «Обострение этого нарушения», прежде всего, объяснялось «повышением доходности деревни, в особенности ее зажиточных и кулацких слоев». Объективно складывающуюся экономическую конъюнктуру осложнили субъективные ошибки в планировании хлебозаготовительной кампании (несвоевременный завоз промтоваров, «низкий налог для имущих слоев деревни», «неблагоприятное соотношение цен на хлеб в сравнении с ценами на другие продукты сельского хозяйства»). Капиталистические элементы воспользовались допущенными ошибками «для подрыва хлебозаготовок», что, в свою очередь, вынудило партию прибегнуть к чрезвычайным мерам. «Поэтому внимание партии должно быть направлено в предстоящей хлебозаготовительной кампании на то, чтобы провести мероприятия, ликвидирующие эти минусы и ошибки и исключающие необходимость применения каких бы то ни было чрезвычайных мер »1.
Реформирование налоговой системы
Наиболее эффективным инструментом восстановления рыночного равновесия было признано повышение уровня налогообложения зажиточной части деревни. В Сибири вопрос об увеличении размеров сельскохозяйственного налога, в частности, был поставлен рядом
184
партийных и советских функционеров на встречах с И. В. Сталиным в январе 1928 г.2 Отвечая на подобные предложения на совещании в Барнауле 22 января, генеральный секретарь ЦК заявил: «Насчет сельхозналога. Я думаю, что его повысить придется. Ясно, что кулак над ним подсмеивается. На днях [председатель Всеукраинского ЦИК] Петровский рассказывал, как он встретил двух кулаков и вел с ними примерно такой разговор: "Нужно, кулачки, нажать на вас". Те в ответ на это смеются, а один из них и говорит: "Ну что ж, нажимайте, а я три лишних улья заведу, этого и хватит для уплаты сельхозналога, остального ничего не коснусь". Сельхозналог в этом году мал, деревня над ним посмеивается и с полным основанием: его надо повысить и довести на весь Союз до 450милл[ионов]рублей». Сталин также озвучил идею перехода «на чисто подоходный прогрессивный налог»3.
Весной 1928 г. была проведена реформа единого сельскохозяйственного налога4. С 1928/29 окладного года в РСФСР он стал определяться по доходу, приходящемуся на единоличное хозяйство в целом, а не как ранее — на каждого входящего в него едока5. Нововведение привело к увеличению платежей многолюдными крестьянскими хозяйствами, которые, как правило, были более зажиточными. Однако на этом утяжеляющие налоговый пресс новации для относительно состоятельных жителей деревни не закончились. Возрастала «крутизна» прогрессии шкалы ставок. Для единоличных хозяйств с относительно высоким уровнем доходности сельскохозяйственного производства (в Сибирском крае — 400 руб. и более) устанавливались процентные надбавки (от 5 до 25 %) к сумме облагаемого годового дохода, исчисленного по нормам вмененной доходности от натуральных объектов обложения. Доходы, полученные жителями деревни от сдачи в наем сельскохозяйственных машин, «промышленных» или «полупромышленных» предприятий, «а также и от других видов заработков нетрудового характера», облагались полностью6. Увеличивалась доля включения в годовой облагаемый доход заработков, полученных крестьянами от кустарно-ремесленных занятий. К обложению привлекались ранее освобожденные от него посевы сеяных трав и кормовых корнеплодов, которые, как правило, беднота не выращивала.
Помимо прочих новаций новое Положение о сельхозналоге предусматривало более сжатые сроки его платежа. В Сибирском крае 20 % от предъявленной к уплате налоговой суммы надлежало внести не позднее 15 октября, следующие 45 % — 15 декабря и последние 35 % — не позднее 1 февраля7.
И наконец, с 1928/29 финансового года в облагаемую базу хозяйств, «особо выделяющихся из общей крестьянской массы в данной местности своей доходностью и притом нетрудовым характером
185
своих доходов», стали включаться все зафиксированные заработки8. Определение налога от всей совокупности доходов, несколько позднее получившее название индивидуального обложения, приводило к существенному возрастанию податного бремени для хозяйств, к которым оно применялось. Если на один крестьянский двор, облагаемый в обычном порядке, в 1928/29 г. в Сибирском крае в среднем приходилось 27 руб. сельхозналога, то на облагаемый индивидуально — 287 руб. Это в три раза превышало сумму, взысканную с этих же хозяйств в предыдущем году9. Всего в регионе в 1928/29 г. индивидуальное обложение применили к 24,1 тыс. крестьянским дворам, или к 1,6 % от их общего количества10.
Противоположную политику государство проводило в отношении бедноты. В Сибирском крае число крестьянских дворов, полностью или частично освобожденных от уплаты сельхозналога, выросло с 360,1 до 556,3 тыс. и составило 38,2 % от их общего количества11.
Однако увеличение количества необлагаемых хозяйств к снижению тяжести обложения деревни в целом не привело. Результатом перехода на похозяйственный принцип обложения в сочетании с введением процентных надбавок, ростом налоговой прогрессии, увеличением норм доходности и доли отчуждения несельскохозяйственных заработков стал резкий скачок размеров единого сельскохозяйственного налога. В некоторых районах Сибири сумма исчисленного налога в 1,7, 1,8 и даже в 2 раза превышала прошлогоднюю12. Аналогичная ситуация сложилась и в других регионах страны13.
К существенному увеличению размеров налога привели не только изменения, внесенные в порядок исчисления единого сельскохозяйственного налога, но и более полное выявление объектов обложения. В предыдущие годы крестьянам удавалось скрывать от налогового учета истинные размеры своего хозяйства. С тем, чтобы не допустить расширения масштабов сокрытия объектов обложения в условиях существенного роста налоговой нагрузки, предельный размер штрафов за подобное деяние был в законодательном порядке увеличен с трех-до десятикратного. «Десятикратку» следовало применять «только к наиболее злостным укрывателям из числа наиболее зажиточных групп населения»14.
В мае 1928 г. Сибкрайисполком предложил окрисполкомам принять превентивные меры предотвращения утайки объектов обложения. С этой целью предлагалось еще до начала учетной кампании выявить и «при наличии материалов о явном укрытии объектов» в срочном порядке оштрафовать в каждом районе по 10-15 кулацких хозяйств, «для того чтобы эти штрафы могли служить предупреждением для основной массы плательщиков, особенно кулацких»15. Для того чтобы усилить «воспитательный» эффект судебных решений и
186
сломить сопротивление крестьянства, практиковались выездные сессии суда, устраивались показательные процессы, следствие проводилось в ускоренном порядке, а судебное заседание назначалось вне очереди.
В дисциплинарном и уголовном порядке преследовались сельские функционеры, которые допускали массовое укрытие объектов обложения со стороны крестьян. Давление на низовые властные структуры функционеров провоцировало их на превышение своих полномочий. В ответ на вышеупомянутый приказ крайисполкома оштрафовать по 10-15 кулацких хозяйств на район, местные органы власти увеличивали число таковых до 40-75 и даже 100, не ограничиваясь кулаками. Десятикратный штраф стал не исключением, а нормой. Штрафы, нередко превышающие доходность налогоплательщиков, налагались за укрытие четверти десятины посева. Продажа с торгов машин, рабочего и продуктивного скота осуществлялась на сумму, в несколько раз превышающую размер начисленного штрафа. В сводке крайфинотдела сообщалось, что члены учетной комиссии Дубровинского сельсовета Завьяловского района Каменского округа «допускали грубые обращения с населением и за отказ увеличения посев [ной] площади лишали граждан свободы, т. е. сажали в амбар, незаконно приписывали посев [ну ю] площадь — без согласия приписывалось от 1 до 7 десятин»16.
Резкое увеличение налогового бремени в сочетании с жесткими методами проведения учетной кампании вызвало всплеск массового недовольства со стороны крестьянства. С тем чтобы успокоить деревню, режим пошел на попятную. 11 сентября СНК СССР установил предельные размеры повышения сельхозналога. В губерниях и округах его сумма не должна была более чем на 50 % превысить уровень 1927/28 г. При этом для отдельных районов допускалось 60, а для отдельных сел — 75 %-ное увеличение. До пятикратного размера снижался максимальный размер штрафа за сокрытие объектов обложения. При этом подчеркивалось, что применять его следует лишь к наиболее зажиточным крестьянам и при условии значительного сокрытия17. Кроме того, перед местными органами была поставлена задача провести массовое сокращение количества крестьянских хозяйств, привлеченных к обложению в индивидуальном порядке. В Славгородском округе число таковых снизилось с 8091 до 4721, в Каменском - с 2076 до 84518. Ноябрьский (1928 г.) пленум ЦК ВКП(б) «решительно» запретил расширенное применение индивидуального обложения19. Корректировались и методы самообложения. В соответствии с постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 4 октября 1928 г. в новом финансовом году его предельные размеры не должны были превышать 25 % оклада сельхозналога на селение в целом20.
187
Тем не менее общая сумма платежей по единому сельскохозяйственному налогу в Сибирском крае в 1928/29 г. увеличилась по сравнению с предыдущим годом на 56 %21. Большая часть прибавки была возложена на зажиточных крестьян. По нашим подсчетам, основанным на данных заместителя наркома финансов СССР М. И. Фрумкина22, в целом по СССР объем платежей по налогу 12,4 % крестьянских дворов, расположенных на верхних ступенях социально-имущественной лестницы, по сравнению с предыдущим увеличился почти вдвое, а у 52,6 % менее состоятельных хозяйств, но не освобожденных от его уплаты, — на 15 %.
Планирование кампании
Предпринятые в начале осени 1928 г. руководством страны меры по относительному снижению давления на деревню в целом соответствовали установкам июльского пленума ЦК ВКП(б). В его резолюции подчеркивалось, что предстоящая хлебозаготовительная кампания должна пройти в условиях отказа от «применения каких бы то ни было чрезвычайных мер»26. Данное требование было неоднократно продублировано в принятых по итогам работы пленума нормативных документах. В постановлении СНКСССР«0 проведении заготовок хлеба нового урожая» от 19 июля местные органы власти обязывались «немедленно прекратить»: а) «все способы принудительного изъятия хлеба у крестьянства, как то: обход дворов и обыски с целью изъятия хлебных излишков, внесудебные аресты и другие взыскания, а также привлечение к судебной ответственности крестьян за задержку выпуска хлеба на рынок»; б) «всякого рода запретительные меры в отношении базаров и внутридеревенского оборота, как то: закрытие хлебных базаров, выставление заградительных отрядов, понуждение крестьян, привозящих хлеб на базары, к продаже его государственным или кооперативным организациям»24. В циркуляре Наркомюста РСФСР от 16 июля особо подчеркивалась недопустимость разверстки заготовительных заданий, «подлежащих обязательной и принудительной сдаче». «Виновных в подобных извращениях» надлежало привлекать к уголовной ответственности, «обеспечив максимально быстрое окончание следствия и судебного процесса»25.
В числе предлагаемых июльским (1928 г.) пленумом ЦК ВКП(б) мер экономического характера, которые должны были исключить возврат к чрезвычайным методам ведения хлебозаготовок, назывались: а) «известное повышение цен на хлеб»; б) оптимизация распределения промтоваров и их своевременный завоз в хлебопроизводящие районы; в) увязка кредитной и налоговой политики с интересами заготовок; г) «правильная организация дела снабжения хлебом, не до
188
пускающая перерасходов сверх установленных планов и возлагающая ответственность за снабжение потребителей, не входящих в общий государственный план, на местный товарооборот и местных заготовителей»; д) «обязательное образование государственного хлебного (продовольственного и семенного) резерва»26.
Успеху кампании должна была способствовать дальнейшая централизация заготовительного аппарата. 13 июня 1928 г. ЦИК и СНК СССР приняли постановление, которое в соответствии с решениями апрельского (1928 г.) объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) предусматривало образование общесоюзного акционерного общества «Союзхлеб» путем слияния АО «Хлебопродукт» с региональными государственными заготовительными и мукомольными организациями (в Сибири — с Сибторгом). При этом кооперативные заготовители обязывались заключать с «Союзхлебом» генеральные договоры, согласно которым весь приобретенный ими в счет государственного задания хлеб следовало сдавать на ближайшие элеваторы, мельницы, пристанционные и пристанские заготовительные пункты «Союзхлеба»27. 14 мая 1928 г. Наркомторг СССР издал постановление «О порядке заготовок товарного хлеба совхозов и коллективных хозяйств», обязывающее совхозы реализовать зерно только через местные конторы «Союзхлеба». В свою очередь, колхозам надлежало сдавать свои товарные излишки хлебной кооперации28.
Преобразования коснулись и кооперативной системы. В Сибири в июне 1928 г. единый краевой союз сельскохозяйственной кооперации (Сибсельскосоюз) был ликвидирован. Вместо него создавались специализированные коопсоюзы, в том числе входивший в систему «Хлебоцентра» краевой союз сельскохозяйственной кооперации по производству, переработке и сбыту зерновых и масличных культур (Сибполеводсоюз), который наряду с Сибкрайсоюзом потребкооперации и краевой конторой «Союзхлеба» включался в число плановых заготорганизаций.
Сибполеводсоюз и Сибкрайсоюз должны были вести закупки на так называемых глубинных пунктах (т. е. в обществах потребителей и кредитных товариществах), а также на имеющихся пристанционных и пристанских заготпунктах, элеваторах и мельпредприятиях. При этом ставилась задача свести прием хлеба непосредственно в низовых кооперативах к минимуму. Большую его часть из деревень следовало направлять на ближайшие ссыпные пункты непосредственно со сдатчиками, вручая им путевки. Тем самым решалась проблема вывоза зерна из глубинки.
Основным методом хлебозаготовок в предстоящей кампании оставались так называемые рассевые заготовки, под которыми понималось приобретение хлебопродуктов у производителей непосред
189
ственно на селе или на специально оборудованных заготовительных (ссыпных) пунктах, расположенных в городах, на пристанях и железнодорожных станциях.
Дополнительные объемы хлеба должны были поступать по гарнцевому сбору, представляющему собой натуральную оплату за помол зерна. Помольный сбор в натуральной форме взимался в начале 1920-х гг. Однако восстановление товарно-денежных отношений на базе нэпа привело к переходу товарных и полутоварных мельпредприятий на денежную форму оплаты услуг. Весной 1928 г. нарком торговли СССР А. И. Микоян предложил местным органам восполнить возникший дефицит хлебопродуктов за счет возобновления взимания натурального помольного сбора. Исходя из директивы Микояна, окрисполкомами Сибири были приняты постановления, обязывающие владельцев всех мельпредприятий взимать плату за размол зерна исключительно в натуральной форме, а затем сдавать собранный гарнец государственным и кооперативным заготорганизациям по государственным закупочным ценам29.
Обязательный гарнцевый сбор был введен постановлением СНК СССР от 14 сентября 1928 г. Гарнец взимался с перерабатывающих предприятий всех форм собственности, подлежал сдаче уполномоченным на то государственным и кооперативным организациям и предназначался для удовлетворения местных нужд30.
Перспективы предстоящей заготовительной кампании осложнялись массовой гибелью озимых в основных зернопроизводящих регионах — на Украине, Северном Кавказе, в ЦЧО31. Часть выбывшей пашни вновь засеяли яровыми культурами. Увеличилась посевная площадь на востоке страны. Но полностью компенсировать потери не удалось. Посевы зерновых в 1928 г. сократились по сравнению с 1927 г. на 2,6 % (см.: Приложение, табл. I). Не вполне благоприятной была география урожая. Летняя засуха вызвала сильный недород в степной Украине и пониженный урожай на остальной территории Украины, на Северном Кавказе и в ЦЧО. Однако за счет высокой урожайности зернового поля в восточных районах, включая Поволжье, хлеба предполагалось собрать не меньше, а даже несколько больше (на 1,5 %), чем в прошлом году32.
Плановые органы попытались учесть неблагоприятную ситуацию на юго-западе страны. Для Украины и Северного Кавказа были приняты более низкие, а для Поволжья и восточных регионов более высокие, чем в 1927/28 г., заготовительные задания. Общегосударственный план, в который в отличие от предыдущих лет вошли закупки в Средней Азии, был определен в 628 млн пудов33. Если исключить из данного объема среднеазиатский хлеб, а также заготовки включенных в систему «Союзхлеба» местных мельтрестов, которые в предыдущем
190
году учитывались как децентрализованные, то в ходе предстоящей кампании зерна и маслосемян в сопоставимых границах предполагалось собрать на 7,3 % меньше фактических заготовок 1927/28 г. В связи с этим специалисты Наркомторга считали принятый годовой план «вполне посилъным»м.
Партийное и советское руководство Сибирского края также рассматривало перспективы предстоящей кампании в целом как благоприятные. Посевная площадь под зерновыми культурами в регионе выросла по сравнению с 1927 г. на 6,2 %, площади под пшеницей — на 8,3 % (Приложение, табл. II). Урожайность зернового поля и валовой сбор хлебов ожидались более высокими, чем в предыдущие годы.
10 августа 1928 г. Сибкрайком ВКП(б) определил ориентировочный объем централизованных хлебозаготовок на 1928/29 г. в размере 105 млн пудов. 75 млн предназначалось для вывоза за пределы края, 30 млн пудов — для внутрирегионального снабжения. В постановлении, посвященном предстоящей кампании, внимание парторганизаций и заготовителей, прежде всего, обращалось на необходимость «изгнания всяких благодушных настроений и расчетов на хлебный самотек». «Попытки кулака и спекулянта использовать возможные трудности в проведении кампании» должны получить «решительный» отпор «путем использования необходимых законных мер (жестокое взимание платежей, борьба с кулацкой агитацией». Однако при этом надлежало не допустить ни «малейшей попытки восстановить в какой-либо мере применение чрезвычайных мер». В предстоящем 1928/29 г. заготовки должны были проводиться «исключительно нормальными методами» на основе «увеличения охвата хлебного рынка основными хлебозаготовителями» и «правильного осуществления политики хлебных цен». «Правильная» политика предполагала устойчивость низких государственных цен и максимальное сокращение разрыва между заготовительными и рыночными ценами. Резолюция крайкома также предусматривала взимание гарнцевого сбора и сохранение ограничений в кредитовании и перевозках для частных заготовителей. Особо подчеркивалась необходимость обеспечения «продажи колхозами и простейшими товариществами всех видов своих излишков основным заготовителям»25.
5 сентября крайисполком признал нецелесообразным установление заготовительных планов для районов и сельсоветов. При этом заготорганизаций обязывались информировать райисполкомы и сельсоветы о плановых заданиях, установленных ими для своих низовых структур, а местные органы власти на основании полученных сведений должны были контролировать их выполнение36.
Готовились к предстоящей кампании и правоохранительные органы. 14 сентября на места был направлен совместный циркуляр крае
191
вой прокуратуры, крайсуда и адмотдела Сибкрайисполкома37. В нем указывалось, что отмена чрезвычайных мер не означает ослабления внимания к хлебозаготовкам. Задачей органов юстиции и расследования остается «борьба со всеми явлениями, вредящими успешному ходу хлебозаготовок. Такими явлениями будут расхлябанность, халатность работников заготовительных органов, нарушения методов заготовок, рецидивы чрезвычайных мер, несвоевременность уплаты единого сельхозналога и страхплатежей, развитие самогонокурения и, наконец, прямо направленные на срыв хлебозаготовок агитация против них и скупка хлеба в целях взвинчивания цен».
В связи с этим адресаты данного циркуляра обязывались: 1) «Установить строгое наблюдение за соблюдением революционной законности на местах». 2) «Немедленно» реагировать «на всякого рода злоупотребления в методах хлебозаготовок, как то: повышение установленных цен, конкуренция, перехватывание и запугивание хлебосдатчиков, отказ в снабжении промтоварами и т. п.». Подобные «преступления» следовало квалифицировать по ст. 105 или 109 УК РСФСР, «в зависимости от конкретных обстоятельств дела». Расследование и судебное производство дел, возбужденных в связи с хлебозаготовками в отношении должностных лиц, заканчивать «с максимальной быстротой и во всяком случае не далее, как в течение двух недель с момента возникновения». 3) «Агитацию против сдачи хлеба квалифицировать по 58/10 ст. УК, однако не придавая понятию агитации слишком обширного толкования и отнюдь не подводя под таковую всякие случайные разговоры и выражения простого недовольства». 4) Уголовные дела по ст. 107 УК РСФСР возбуждать только в отношении скупщиков и торговцев хлебом. 5) «Обеспечить наблюдение» за своевременностью взыскания сельхозналога, страховых и других платежей крестьянства, приняв меры к тому, «чтобы в случаях передачи дел о взысканиях в суд последние дела об этих взысканиях и уголовной ответственности по ним рассматривались с максимальной быстротой». 6) Активизировать борьбу с самогоноварением. «Особо должно быть обращено внимание на случаи использования для выкурки самогонки кулацкой частью населения бедноты как подставных лиц, обрушивая в этих случаях тяжесть репрессий на подстрекателей».
Принятый Сибкрайкомом ВКП(б) ориентировочный план централизованного хлебозакупа в размере 105 млн пудов соответствовал установкам Центра на максимально возможное повышение объемов заготовок на востоке страны, но встретил непонимание на местах. Полученные от округов края плановые заявки в сумме составили всего лишь 97,8 млн пудов. Подобный подход вызвал негативную реакцию краевого руководства. 18 сентября в адрес секретарей окружкомов ВКП(б) и председателей окрисполкомов было направлено директив
192
ное письмо крайкома и крайисполкома, в котором, в частности, отмечалось стремление некоторых округов занизить размеры товарных излишков хлеба. «Товарищи, допускающие такой подход, руководствуются узко понятыми местными интересами («если план меньше, будет спокойнее работать») и, вместо того чтобы всю энергию направить на создание благоприятных условий для максимального сбора хлеба, занимаются защитой преуменьшенных планов. С этим явлением необходимо покончить»29'.
В конце сентября Наркомторг СССР установил на 1928/29 г. для Сибирского края заготовительное задание в размере 108 млн пудов (в том числе 3 млн пудов маслосемян). При этом план внутрисибир-ского хлебоснабжения снижался до 20 млн пудов. 3 октября Президиум Сибкрайисполкома разверстал годовое заготовительное задание по округам и заготорганизациям. Сибконтора «Союзхлеба» обязывалась заготовить 25 млн пудов, Сибкрайсоюз потребкооперации — 43 млн, Сибполеводсоюз — 39 млн, прочие заготовители (сибконтора «Росмасложирсиндиката», «Винтрест») — 1 млн пудов. Годовой план по юго-западным округам составил 77,5 млн пудов (фактическая заготовка 1927/28 г. — 52,6 млн пудов), по северо-восточным округам — 30,5 млн пудов (в 1927/28 г. — 25,2 млн пудов)39. В целом по краю за первую половину кампании предполагалось собрать две трети запланированного объема зерновых40. 26 декабря Президиум Сибкрайисполкома принял решение увеличить годовой план заготовок маслосемян до 4 млн пудов41.
2. Успех на фоне кризиса (заготовки в первом полугодии)
Хлебозаготовительная кампания 1928/29 г. разворачивалась в условиях провозглашенного июльским (1928 г.) пленумом ЦК ВКП(б) отказа от чрезвычайных мер, включая применение ст. 107 УК РСФСР к крестьянам, задерживающим реализацию произведенного ими зерна, внесудебные взыскания, доведение заготовительных планов до села и двора. Обеспечить успешный ход заготовок должно было повышение закупочных цен, увеличение налоговой нагрузки на деревню, введение гарнцевого сбора и дальнейшая централизация государственно-кооперативного заготаппарата.
Однако в первые два месяца кампании 1928/29 г. темпы заготовок в Сибири были значительно ниже предполагаемых. В июле их объемы по сравнению с июнем сократились почти в 4 раза и составили 1043 тыс. пудов. В августе удалось собрать всего 302 тыс. пудов, или в 3,5 раза меньше, чем в июле (см. табл. 2.1,3.1). Это был самый низкий показатель за последние четыре года — 28 % от августа 1927 г., 29 % от
193
августа 1926 г. и 26 % от августа 1925 г. (см. табл. 1.1). Месячный план был выполнен всего лишь на 22 %. Причем на результаты августовского хлебозакупа не повлияло проведенное в регионе в соответствии с решением июльского пленума ЦК ВКП(б) существенное повышение директивных закупочных цен государственных и кооперативных заготорганизаций. На пшеницу они увеличились с 85 коп. до 1 руб., на рожь — с 55 до 68 коп., на овес — с 48 до 58 коп. за пуд42. Данное обстоятельство является доказательством практически полного исчерпания товарных запасов зерна у сибирских крестьян.
Таблица 3.1
Ход плановых заготовок хлебопродуктов и маслосемян в 1928/29 г. в Сибирском крае (по месяцам)
Месяц
Централизованные хлебозаготовки
Гарнцевый сбор, тыс. пудов
тыс. пудов
к месячному плану, в %
к годовому плану, в %
1928 г.
Июль
1043
63,2
1,0
20
Август
302
22,3
1,2
50
Сентябрь
6500
260,0
7,3
277
Октябрь
26 813
178,8
32,1
673
Ноябрь
15 659
62,5
46,6
697
Декабрь
19 249
77,0
64,3
979
1929 г.
Январь
9469
52,3
64,9
1175
Февраль
8113
40,6
71,6
1505
Март
5720
42,4
76,3
1627
Апрель
6537
Нет свед.
81,6
929
Май
2505
50,1
83,7
535
Июнь
3104
Нет свед.
86,2
676
Источники: Бюллетень Новосибирской товарной биржи. 1928. 15 авг.; 27 сент.; 11 окт.; 15 нояб.; 9 дек.; 1929.10 янв.; 14 февр.; 17 марта; 7 апр.; 23 мая; 20 июня; 25 июля; ГАНО. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 432. Л. 195; Ф. Р-1073. On. 1. Д. 37. Л. 17; Правда. 1928. 2 окт.; 2 дек; Ежегодник хлебооборота. № 3: За 1928/1929 г. М., 1931. С. 9, 17.
Примечания: 1) Размеры централизованных хлебозаготовок приведены по оперативным данным Сибкрайторготдела. 2) Гарнцевый сбор — по данным Наркомторга СССР. 3) Ржаная и пшеничная мука в данных СКТО учтены в чистом весе, в данных НКТ СССР — в переводе на так называемые зерновые единицы. 4) Выполнение плана
194
хлебозаготовок до декабря 1928 г. включительно рассчитано от годового задания, утвержденного Сибкрайисполкомом в начале октября (108 млн пудов), затем — от годового задания, увеличенного во второй половине кампании (121,7 млн пудов).
Неудовлетворительными оказались результаты централизованных заготовок и в целом по стране. По оперативным данным Наркомторга, зерна на территории СССР в июле и августе 1928 г. закупили соответственно на 52 и 40 % меньше, чем за те же месяцы 1926 и 1927 гг. Причинами недобора стал недород озимой пшеницы на Украине, Северном Кавказе и в Крыму, а также затянувшийся из-за дождей обмолот зерна в ЦЧО и Поволжье. И лишь после созревания яровых хлебов, которые в недородных регионах заместили озимые, ситуация изменилась в лучшую сторону. В сентябре хлебозакуп в стране вышел на уровень предыдущих лет43. Растущий уровень предложения стабилизировал положение на рынке. В результате рыночные цены снизились до уровня директивных. В октябре на ссыпные пункты плановых государственных и кооперативных заготорганизаций зерна поступило на 14 % больше, чем в октябре 1926 г.44 Заготовительное задание на октябрь было перевыполнено на 7 %45.
В начале осени интенсивные заготовки начались в Сибири. Выполнение месячного плана в сентябре 1928 г. составило 260 %. Хлеба в регионе в течение месяца закупили в 4,3 раза больше, чем в сентябре 1926 г., и в 3,6 раза больше, чем в сентябре 1927 г. В октябре объемы заготовок существенно увеличились. Особенно результативной оказалась вторая декада, когда заготовители едва успевали принимать поступавшее на ссыпные пункты зерно. За месяц было собрано беспрецедентное количество хлебопродуктов и маслосемян — 26,8 млн пудов, что в 2,7 и 3,4 раза превосходило показатели 1926 и 1927 гг. План оказался перевыполнен на 79 % (см. табл. 1.1, 2.1, 3.1).
Базовым основанием успешного хода хлебозаготовок стал высокий урожай зерновых культур. Хлеба в Сибири в 1928 г. собрали на 15 % больше, чем в 1926 г., и на 29 % больше, чем в 1927 г. (см.: Приложение, табл. II). Основными стимулами для выхода производителей на рынок являлись увеличение закупочных цен и рост налоговой нагрузки. Технические культуры еще не созрели. Поступление на рынок мясопродуктов также было минимальным. Началось сезонное снижение производства и реализации молока. Улучшилось товароснабжение деревни. Повышение урожайности привело к тому, что товарные излишки появились у ранее удовлетворяющих за счет выращенного зерна лишь собственные потребности малопосевных групп сибирского крестьянства. Свою роль сыграли и благоприятные метеорологические погодные условия. Осенью 1928 г. в Сибири дольше обычного стояла сухая и теплая погода.
195
Дальнейшие перспективы заготовок в Сибири оценивались настолько оптимистично, что состоявшееся 22 октября 1928 г. краевое совещание хлебозаготовителей46 поручило крайторготделу «в рабочем порядке» пересмотреть заготовительные задания по округам Сибирского края «в сторону возможного их увеличения». Основанием для подобного решения стал «весьма значительный % выполнения годового плана некоторыми округами». Так, в Кузнецком округе он был выполнен на 69 %47.
При принятии краевого плана на ноябрь специалисты край-торготдела рассчитывали на сохранение высоких темпов заготовок. Однако уже в конце октября их объемы начали уменьшаться. В третьей декаде октября хлеба в крае закупили на 36 % меньше, чем во второй. В начале ноября падение объемов заготовок продолжилось. В первой декаде месяца они сократились по сравнению с предыдущей на 32 %. Во второй декаде ситуация несколько стабилизировалась. Третья декада дала новое снижение заготовок48. В целом за ноябрь хлебопродуктов было собрано на 42 % меньше, чем в октябре. Выполнение регионального месячного плана составило 62,5 %. Основной причиной снижения темпов заготовок была осенняя распутица. Тем не менее результаты ноября в Сибири нельзя назвать провальными. В крае было собрано рекордное количество хлеба — 15 660 тыс. пудов, что превышало размеры предыдущего максимума для данного месяца (см. табл. 1.1). Больше, чем в предыдущие годы, зерна было заготовлено на Урале, в Поволжье и Казахстане.
Общая же ситуация в стране была близка к критической. В СССР в целом зерна заготовили на 43 % меньше, чем в октябре (см.: Приложение, табл. VI), а заготовительное задание выполнили на 67 %49. При этом по сравнению с ноябрем 1926 г. объемы закупок в ноябре 1928 г. снизились более чем на треть. Особенно неудовлетворительными были результаты заготовок на Украине и Северном Кавказе. В то же время внутренний спрос на хлеб значительно превышал уровень двухлетней давности. Реакцией жителей городов на нехватку хлеба в предыдущем году было стремление закупать муку про запас. Крестьяне недородных районов, которые ранее удовлетворяли потребности в зерне за счет производства в собственном хозяйстве, стали нуждаться в его приобретении на рынке. Следует отметить, что неурожайным текущий год оказался не только для юго-западных регионов СССР. Недород ржи и пшеницы на северо-западе РСФСР вызвал необходимость увеличения завоза туда хлебопродуктов. Нарастание частного неудовлетворенного спроса привело к тому, что уже во второй половине октября начался рост рыночных цен на муку, а в начале ноября — на зерно50.
196
Плановые органы попытались оперативно отреагировать на осложнение ситуации на хлебном рынке. 1 ноября СНК СССР принял решение сократить план закупок для юго-западных регионов СССР. Общегосударственный годовой план централизованных заготовок зерновых культур за счет этого снизился до 600 млн пудов01. В этих условиях существенно возрастала роль восточных регионов страны, включая Сибирь, получившую самое большое в СССР задание по закупкам и вывозу хлеба52.
Для восполнения дефицита зерна и муки в потребляющих и недородных районах было решено увеличить централизованный хлебный фонд за счет гарнцевого сбора. Согласно постановлению СНК СССР от 14 сентября 1928 г., поступающий по данному сбору хлеб предназначался для местного снабжения и должен был расходоваться «преимущественно на снабжение крестьянской бедноты»52.2 ноября было принято постановление СНК СССР, которое предусматривало расходование на местное снабжение лишь части гарнца. При этом норма о его преимущественном целевом использовании на нужды бедноты сохранялась. Долю сбора, которая оставалась в регионе, определял Наркомторг СССР54. Сибкрайисполком предварительно ориентировал окрисполкомы на возможность расходования 50 % собранного хлеба. 19 ноября Сибкрайторготдел получил распоряжение Наркомторга, в соответствии с которым: а) в Сибирском крае следовало получить в счет гарнца 8,2 млн пудов хлебопродуктов; б) 10 % этого объема предназначалось для сибирской бедноты; в) «независимо от размера общего поступления гарнцевого сбора Сибкрай должен дать 6 милл[ионов] пудов в особый централизованный фонд, находящийся в распоряжении Союзнаркомторга для нужд снабжения потребляющей полосы СССР»; г) остальное количество собранного хлеба (сверх 6 млн пудов и 10 % фонда снабжения бедноты) оставалось в регионе и могло расходоваться только по указаниям Наркомторга. Тем не менее сибирские власти сумели добиться от Центра разрешения расходовать на нужды бедноты не 10, а 15 % гарнцевого сбора05.
30 ноября 1928 г. Президиум Сибкрайисполкома утвердил годовое задание по сбору гарнца по краю в целом в размере 8,2 млн пудов и его распределение по округам06. Окрисполкомам разрешалось 15 % гарнцевого сбора расходовать «на нужды деревенской бедноты и батрачества». Одновременно рекомендовалось «этот расход произвести главным образом весной, когда беднота и батрачество будут испытывать значительную нужду в хлебе»51.
7 декабря Президиум крайисполкома, констатировав «слабый ход заготовок гарнцевого сбора», предложил окрисполкомам и край-торготделу а) усилить работу по его взиманию; б) «предъявить всем мельницам твердые календарные задания» по сдаче гарнца; в) при
197
влекать к административной и судебной ответственности владельцев мельниц, уклоняющихся от сбора; г) «обязать РИКи и сельсоветы установить систематический контроль за ходом взимания, а также сдачи гарнцевого сбора со всех мельниц, привлекая к этой работе организации сельской бедноты»^.
Снижение объемов хлебозакупа в ноябре привело к активизации деятельности директивных органов в Центре и регионах. 29 ноября ЦК ВКП(б) и СНК СССР потребовали от региональных партийных и советских органов «безусловного» выполнения заготовительных заданий на декабрь. Выполнение данной задачи увязывалось с «развертыванием массовой политической кампании в деревне, организацией кооперативной общественности и вовлечением сельской бедноты в дело хлебозаготовок», а также «энергичным проведением всех других мероприятий, усиливающих хлебозаготовки (взыскание платежей с крестьянства, снабжение промтоварами, борьба со срывом нашей политики цен)»59.
В тот же день из Сибкрайкома ВКП(б) в адрес окружкомов «спешной почтой» направлено директивное письмо60, в котором указывалось, что «значительное увеличение роли Сибкрая в связи с уменьшением годового плана заготовок по Украине и Северному Кавказу в снабжении хлебом промышленных центров Союза ССР (Сибирь имеет теперь самое большое, по сравнению с другими районами Союза, задание по снабжению промцентров хлебофуражом)» возлагает на сибирскую парторганизацию «особую ответственность» за выполнение заготовительного задания. В связи с этим крайком поставил задачу не только выполнить, но и перевыполнить полугодовой план хлебозаготовок, заготовив к 1 января 1929 г. по краю не менее 80 % годового задания. Для достижения данной цели, в частности, надлежало: 1) «Поставить хлебозаготовительную кампанию в центре внимания всех организаций, подчинив всю партийную, советскую и общественную работу задачам хлебозаготовок». 2) «Немедленно бросить в районы и деревни лучшие силы парторганизации для усиления хлебозаготовок». 3) «Тщательно проверить сбор всех крестьянских платежей и обеспечить реальное поступление всех сумм, причитающихся по тем или иным платежам, в установленные сроки. Особое внимание при этом обратить на взимание разного рода платежей с кулацкой и зажиточной части крестьянства, не допуская здесь ни одного дня просрочки». «Проведение всех этих мероприятий и успешное разрешение поставленных задач возможно только при том условии, если во всей хлебозаготовительной работе будет обеспечено проведение правильной классовой линии. Хлебозаготовки должны послужить стимулом для укрепления бедняцко-середняцкого блока и усиленного наступления на кулака. Всю работу, в первую очередь по взиманию законных
198
денежных платежей, надо поставить так, чтобы максимально стимулировать сдачу всего товарного хлеба со стороны кулака в ближайшее время».
К увеличению темпов хлебозакупа в декабре в Сибири привела не столько реализация поставленных крайкомом задач, сколько становление санного пути. В течение месяца хлебопродуктов и маслосемян в централизованном порядке в крае закупили на 23 % больше, чем в ноябре. На четверть был перекрыт результат предыдущего максимума для данного месяца. С июля по декабрь 1928 г. централизованные хлебозаготовки в регионе составили 69,5 млн пудов (табл. 3.2), что на 55 % превышало показатели аналогичного периода кампании 1926/27 г. Первоначально принятое шестимесячное календарное задание было практически выполнено (96,7 %)61.
Таблица 32
Ход плановых заготовок хлебопродуктов и маслосемян в 1928/29 г. в Сибирском крае (по округам)
Округ / регион
Централизованные заготовки
Гарнцевый сбор
Общие итоги
на 1.01.1929
на
20.03.1929
на 1.07.1929
на 1.07.1929
на 1.07.1929
I. Заготовлено (тыс. пудов)
Омский
6943
8408
9769
1303
11 072
Славгородский
7103
8529
9231
814
10 045
Барабинский
1856
2536
3001
682
3683
Новосибирский
6780
9025
10 648
891
11539
Каменский
4612
5659
6131
635
6766
Барнаульский
6872
8445
9853
972
10 825
Бийский
5847
7483
9493
475
9967
Рубцовский
8951
10 845
11844
609
12 453
Юго-запад края
49 027
61050
70 060
6382
76 442
Томский
3307
4354
5056
479
5535
Кузнецкий
2725
3256
3672
222
3894
Ачинский
3415
4726
5559
392
5951
Красноярский
1576
2502
2980
309
3289
Минусинский
1457
2339
2762
194
2956
Канский
4441
6567
7532
422
7954
Тулунский
1801
2900
3432
245
3677
Иркутский
1731
2707
3469
323
3792
Северо-восток края
20 487
29 634
34 462
2586
37 048
Сибирский край
69 514
90 684
104 851
8968
113 820
199
Окончание табл. 3.2
Округ / регион
Централизованные заготовки
Гарнцевый сбор
Общие итоги
на 1.01.1929
на
20.03.1929
на 1.07.1929
на 1.07.1929
на 1.07.1929
II. Выполнение годового плана (%)
Омский
59,3
70,1
81,4
90,8
82,4
Славгородский
55,9
67,2
72,7
88,3
73,7
Барабинский
84,3
84,5
100,0
96,3
99,2
Новосибирский
77,0
83,5
98,6
70,5
95,6
Каменский
73,2
77,5
84,0
104,1
85,5
Барнаульский
74,6
75,4
88,0
86,0
87,7
Бийский
53,1
63,4
86,3
56,0
84,1
Рубцовский
57,7
67,7
74,0
101,8
75,0
Юго-запад края
63,2
72,6
83,3
85,3
83,5
Томский
73,4
82,1
95,4
71,4
92,6
Кузнецкий
90,8
81,4
91,8
55,0
88,5
Ачинский
56,9
72,7
85,5
89,3
85,7
Красноярский
52,5
65,6
78,2
71,2
77,4
Минусинский
41,6
66,8
78,9
64,8
77,7
Канский
88,8
85,2
97,8
91,0
97,4
Тулунский
72,0
96,6
100,9
97,0
100,7
Иркутский
49,4
77,3
99,1
91,1
98,3
Северо-восток края
67,1
80,0
91,7
78,0
90,6
Сибирский край
64,3
74,8
86,2
83,1
85,9
Источники: ГАНО. Ф. П-2. On. 1. Д. 2789. Л. 1; Оп. 4. Д. 33. Л. 159; Оп. 2. Д. 432. Л. 195, 196, 202.
Примечания: 1) В таблице приведены оперативные данные СКТО. 2) Ржаная и пшеничная мука учтены в чистом весе. 3) Выполнение плана хлебозаготовок на 1 января 1929 г. рассчитано от годового задания, утвержденного Сибкрайисполкомом в начале октября (108 млн пудов), на 20 марта и 1 июля — от годового задания, увеличенного во второй половине кампании (121,7 млн пудов). 4) Подсчет по гарнцу проведен, исходя из окончательного варианта плана.
Наиболее успешно развивались закупки Сибкрайсоюза и Сибпо-леводсоюза. Пользуясь системой так называемых путевок, работники низовой сети на местах торпедировали заготовки «Союзхлеба». Исходя из того, что кооперация должна была сдавать приобретенный хлеб последнему, кооператоры вручали путевки в том числе и тем крестьянам, которые везли свое зерно на государственные заготпункты. При этом сданный хлеб засчитывался в счет кооперативной хлебосдачи.
200
С тем чтобы побудить крестьян взять путевки, работники сельпо заявляли, что они будут продавать товар только сдатчикам хлеба по путевкам. За июль — декабрь 1928 г. Сибкрайсоюз приобрел 30,5 млн пудов хлебопродуктов, выполнив годовое задание на 73,2 %62.
Если судить по абсолютным показателям, то первое полугодие кампании 1928/29 г. в Сибири было самым успешным за все годы нэпа. Однако хлеба от Сибири требовалось гораздо больше. Выполнение регионального декабрьского плана составило только 77 %. Естественно, не была достигнута абсолютно нереальная цель: заготовить к 1 января 1929 г. 80 % годового задания. Констатировав данный факт, Сибкрайком ВКП(б) признал итоги хлебозаготовок в декабре неудовлетворительными63.
Подобный вывод был сделан, исходя из анализа ситуации, складывающейся в масштабах всей страны. Несмотря на достаточно высокие темпы хлебозакупа в восточных регионах, итоги заготовок в СССР в целом оказались действительно неудовлетворительными. Объемы заготовок зерна в декабре не только не увеличились по сравнению с ноябрем, но даже несколько снизились (на 0,1 %) и составили две трети от рекордного результата декабря 1926 г. (см.: Приложение, табл. IV, VI). За первые шесть месяцев кампании зерна было собрано на 21 % меньше, чем в июле — декабре 1926 г. Выполнение календарного заготовительного задания на Украине составило 60,3 %, на Северном Кавказе — 88,8, в Казахстане — 85,2, на Средней Волге — 72 %64.
В потребляющих районах страны возник дефицит хлеба. Его доставка из восточных регионов требовала времени. Начались перебои со снабжением населения хлебопродуктами, которые, в свою очередь, провоцировали ажиотажный спрос. Местные власти уже с октября начали вводить нормированный отпуск муки или низших сортов печеного хлеба для городского населения. В декабре в Брянской и Смоленской губерниях фактически были введены хлебные карточки65. К минимуму был сведен хлебный экспорт. В ноябре — декабре 1928 г. зерновых и маслосемян из СССР было вывезено в 2,9 раза меньше, чем за аналогичный период предыдущего года66.
В создавшихся условиях от Сибири потребовали безусловного выполнения задания по вывозу хлеба из региона. За счет введения более низкосортного помола план внутрисибирского снабжения был сокращен с 20 до 19,2 млн пудов. Кроме того, в него включался ряд статей расхода, которые ранее удовлетворялись из централизованного фонда. 31 декабря из Сибкрайисполкома в адрес председателей окрисполкома было направлено директивное письмо, в котором указывалось, что для обеспечения бесперебойного снабжения хлебом потребляющих районов СССР необходимо «проявить максимум экономии в расходовании хлеба на местные нужды». В связи с этим
201
крайисполком предложил прекратить подачу ходатайств об увеличении планов хлебоснабжения и «ни в коем случае не допускать расхода хлеба сверх месячных планов и отдельных нарядов Сибкрайторготде-ла>>. «Виновных как в даче распоряжений о внеплановом расходе хлеба, так и в исполнении подобных распоряжений» надлежало привлекать к ответственности «как за растрату вверенных им государственных средств»01.
3. «Сползание» к чрезвычайным мерам
Обеспечить успешный ход хлебозаготовок в кампанию 1928/29 г. должно было повышение закупочных цен и увеличение налоговой нагрузки на деревню. Под воздействием данных факторов сибирские крестьяне после окончания уборки начали активно вывозить на заготпункты товарные излишки хлеба. Результаты хлебосдачи в сентябре — декабре 1928 г. в 1,6 раза превосходили показатели наиболее удачной до этого времени для региона кампании 1926/27 г. Успешно проходили заготовки в Поволжье, Казахстане и на Урале. Однако в целом по стране ситуация осложнялась неурожаем в основных зернопроизводящих регионах — на Украине, Северном Кавказе и в ЦЧО. Связанные с этим потери за счет хлеба, получаемого на востоке страны, в полной мере компенсировать не удалось. В потребляющих районах страны начались перебои со снабжением населения хлебопродуктами.
Нарастание продовольственного кризиса в стране вызвало острое противостояние в правящей верхушке. Н. И. Бухарин, А. И. Рыков, М. П. Томский решительно отвергали возможность возврата чрезвычайных методов хлебозаготовок. Для выхода из кризиса они вы-двигади ряд уже неоднократно апробированных и доказавших свою эффективность экономических методов. Главным из них являлся ввоз зерна из-за границы68. При этом для приобретения зерна предлагалось использовать кредиты зарубежных банков. Был также поставлен вопрос о проведении коррекции закупочных цен, повысив их в районах с большим разрывом между государственными и рыночными. Добавочный доход, полученный зажиточными слоями деревни за счет более высоких весенних цен, предполагалось компенсировать соответствующим повышением их налогообложения69.
И. В. Сталин и его сторонники в Политбюро категорически отказались от подобных предложений. Импорт хлеба аграрной страной мог, по их мнению, негативно сказаться на международном престиже государства и тем самым поставить под сомнение его кредитоспособность. Имеющиеся валютные резервы, а также кредиты в связи с этим надлежало использовать только для приобретения промышленного
202
оборудования. Повышение закупочных цен определялось как уступка зажиточному крестьянству в ущерб интересам рабочего класса и деревенской бедноты70. В то же время Сталин заявлял о том, что и в создавшихся условиях он считает нецелесообразным применение чрезвычайных методов хлебозаготовок, что, впрочем, не исключает силовых мер воздействия в отношении кулачества.
В итоге недостачу хлеба решили погасить за счет строжайшей экономии и форсирования заготовок в урожайных районах. В начале января 1929 г. нарком торговли СССР А. И. Микоян предложил руководству Сибирского края увеличить региональное заготовительное задание для края на 10 млн пудов. Бюро крайкома ВКП(б), рассмотрев данный вопрос, признало подобное увеличение «нереальным и невозможным»71.
Несмотря на достигнутый в первом полугодии относительный успех, виды на вторую половину кампании в регионе не были абсолютно безоблачными. Региональный годовой план, по мнению экспертов, являлся изначально завышенным72. В сводке ОГПУ от 4 января 1929 г. о ходе хлебозаготовительной кампании в Сибири сообщалось, что «среди части работников заготовительного аппарата (в том числе и среди партийцев) все чаще отмечаются разговоры о необходимости прекращения хлебозаготовок, о бесцельности их дальнейшего проведения ввиду исчерпания товарных излишков хлеба у крестьян, отмечены факты отказа от дальнейшего проведения хлебозаготовок со ссылкой на то, что с "них требуют невозможного"»12.
Центр проигнорировал возражения сибирских властей против увеличения плана. 17 января 1929 г. Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило постановление СНК СССР, в котором признавалось «правильным и целесообразным произведенное НКТоргом СССР повышение хлебозаготовительных заданий» для Сибирского и Нижне-Волжского краев, Уральской и Средне-Волжской областей, Казахстана и Башкирии на 43 млн пудов и отмечалось «запоздание в проведении этой меры»74. Для остальных регионов, несмотря на низкие темпы заготовок в них и нереальность их выполнения, годовые задания не снижались. В итоге общесоюзный план вырос до 643 млн пудов75. Годовой план заготовок зерна для Сибирского края увеличивался со 105 до 115 млн пудов.
В целях стимулирования заготовок в восточных регионах в постановлении СНК СССР предлагалось «срочно разрешить вопрос о значительном расширении круга и ассортимента товаров, завозимых на село (предметы хозяйственного обихода, мебель, швейные машины, радиоустановки и т. п.)»;«установить систему премирования товарами сельских кооперативов за своевременное или досрочное выполнение заготовительных планов, а также их превышение»; дефицитные промтовары распределять среди крестьян, продающих хлеб государ
203
ственным и кооперативным заготовителям; в системе потребительской кооперации ввести систему приема заказов на промтовары и их авансирования.
Однако гораздо больший эффект должны были дать меры, направленные на повышение уровня налогообложения. «В изъятие из действующих законов» в регионах, получивших дополнительное заготовительное задание, предельный лимит самообложения повышался с 25 до 50 % от оклада сельхозналога. В сельских потребительских обществах тех же регионов и Татарской АССР до 1 февраля 1929 г. надлежало ввести систему дифференцированных паев76. Центросоюз в развитие постановления СНК СССР обязал региональные коопсо-юзы обеспечить в течение января — марта 1929 г. сбор не менее 40 % годового размера паевых взносов77.
Бюро Сибкрайкома ВКП(б), получив утвержденное на Политбюро постановление СНК СССР о повышении заготовительного задания, возражать более не посмело и «приняло к исполнению» дополнительный план. При этом по округам «для страховки» развёрстывался объем заготовок, на 1,7 млн пудов превышающий размеры дополнительного задания Центра. Позднее региональный план был увеличен еще на 1 млн пудов и составил в итоге 121,7 млн пудов78.
На места были направлены директивы с требованием форсирования темпов хлебозаготовок'9. В циркулярной телеграмме крайкома и крайисполкома от 17 января указывалось, что поставленная задача «требует применения всех мер экономическою характера, могущих обеспечить повышение заготовок». При этом январь — февраль назывались периодом, «определяющим судьбу выполнения» годового заготовительного задания80.
В качестве первоочередного мероприятия экономического характера рассматривалось увеличение товароснабжения сельской местности за счет оголения городских рынков. Одним из товаров, который усиленно продвигался в деревне («вплоть до полного прекращения продажи ее в городах»), являлась водка81. Данная мера также была призвана содействовать борьбе с самогоноварением.
В районах товарного мукомолья, «где наблюдается спекуляция мукой», предлагалось увеличить ставки гарнцевого сбора, «в случае необходимости» ограничить объемы крестьянского помола определенными нормами, в обязательном порядке перевести все крестьянские мельницы на более экономный (но менее качественный) помол. 6 февраля Президиум Сибкрайисполкома, исходя из правительственной директивы, принял решение снизить отчисление от гарнцевого сбора на местные нужды с 15 (см. выше) до 10 %, а 13 февраля повысил годовое задание по сбору гарнца с 8 млн 200 тыс. до 10 млн 800 тыс. пудов и разверстал его по округам82.
204
Краевые органы указали на необходимость «срочно» завершить проверку выполнения договоров на поставку законтрактованного83 и закупленного на корню хлеба, принимая к нарушителям договорных обязательств законодательно предусмотренные меры воздействия «и не останавливаясь перед привлечением их к судебной ответственности». Это требование в полной мере относилось к колхозам. В директиве крайкома и крайисполкома от 6 февраля отмечалось, что «до сих пор многие колхозы не выполнили договоров контрактации, пользуясь недопустимо халатным отношением [со] стороны окружных кооперативных союзов, считающих, [что] звание колхоза освобождает [от] необходимости применения репрессии [в] отношении тех колхозов, которые не выполняют своих обязательств. Наблюдаются случаи, [когда] колхозы имеют продовольственный хлеб [в] размерах, превышающих их потребность, [и] не продают заготовителям, иногда употребляют [на]корм скоту вместо фуража». В связи с этим от колхозов потребовали «немедленной продажи всех излишков хлеба»84.
Важная роль отводилась мерам фискального воздействия на крестьянство. От потребительской кооперации требовалось активизировать введение дифференцированных паевых взносов. Финансовым органам надлежало ускорить погашение задолженностей по налоговым сборам и кредитам. Просроченные платежи хозяйств, облагаемых сельхозналогом в индивидуальном порядке, должны были быть погашены «[в] кратчайший срок» с применением мер принудительного взыскания. В тех сельских районах, «где имеется спекуляция хлебом, [а] также слабое поступление хлеба [со] стороны кулаков», рекомендовалось дополнительно привлечь к индивидуальному обложению от двух до трех хозяйств. Кроме того, подлежал проработке «вопрос об усилении сбора военного налога с лиц, лишенных права службы в Красной армии»85.
19 января в циркулярной телеграмме крайкома и крайисполкома в соответствии с постановлением СНК от 17 января рекомендовалось «[в] отдельных случаях при добровольном согласии самих граждан, выраженном постановлениями общих собраний», повышать лимит самообложения до 50 %. 15 февраля Сибкрайком потребовал уже повсеместного повышения размера самообложения, поставив задачу сбора поступивших по нему средств до 1 апреля86. С тем чтобы подстегнуть заготовки, руководители ряда округов приняли решение о дальнейшем повышении лимита самообложения. В Канском округе его ставки увеличили до 80 % уплачиваемой суммы сельхозналога. В Минусинском округе 100 %-ный лимит установили для хозяйств, относимых к категории кулацких87.
Помимо экономических рычагов активизации заготовок, местные власти получили и внеэкономический — так называемый бойкот, ко
205
торый заключался в занесении зажиточных крестьян, имеющих, по мнению властей, сверхнормативные запасы хлеба, на «черную доску», публичном объявлении их врагами советской власти, исключении из кооперации, отказе от продажи товаров в кооперативных лавках, пользовании общественными угодьями, помоле зерна, выдаче необходимых справок в сельсоветах и т. п. Большинство из используемых приемов бойкота широко применялись сельскими функционерами в ходе предыдущей хлебозаготовительной кампании, но затем были официально осуждены как перегибы. Бойкот должен был иметь общественный характер: кандидатуры бойкотируемых следовало прорабатывать на бедняцких собраниях, собраниях пайщиков, сельских сходах. Потенциальные держатели хлеба вызывались для конфиденциальных бесед в сельсоветы, им рассылались письма с угрозами.
В фондах ГАНО отложилась копия подобного товарищеского письма, направляемого от имени Ребрихинского общества потребителей (Барнаульский округ) «кулакам и держателям хлеба»88:
«ЗЛЕЙШЕМУ ВРАГУ СОВЕТСКОЙ ВЛА СТИ
Петрову Ивану
Мы знаем, что у тебя имеются излишки ХЛЕБА в... пудов, которые ты злостно задерживаешь, ожидая повышения ХЛЕБНЫХ цен, или намерен продать их СПЕКУЛЯНТУ.
Задерживая излишки ХЛЕБА, т. е. не продавая их государству, ты этим самым ставишь под угрозу срыва развитие нашей промышленности и сельское хозяйство, ты становишься врагом РАБОЧИХ и КРЕСТЬЯН, другом и помощником КУЛАКА и СПЕКУЛЯНТА, ты способствуешь возврату капиталистов и помещиков, ты ожидаешь возврата КОЛЧАКА, АНЕНКОВА и им подобных, которые снова будут пороть нагайкой БЕДНЯКОВ и честных СРЕДНЯКОВ.
НЕ ЖДИ ИХ, СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ ЭТОГО НЕ ДОПУСТИТ. Бедняки и честные средняки объявили тебе БОЙКОТ, а если не объявили, то объявят. Если ты не хочешь быть в лагере врагов РАБОЧИХ и КРЕСТЬЯН, хочешь снять с себя позорное пятно БОЙКОТА и не допустить его, мы предлагаем тебе немедленно продать указанное количество излишек и не позднее ... снять с себя и детей положенное на тебя рабочими и крестьянами позорное пятно врага РАБОЧИХ и КРЕСТЬЯН. Не жди повышения ХЛЕБНЫХ цен, продай излишки ГОСУДАРСТВУ».
Фактически речь шла об организации публичной травли зажиточных крестьян. Данное определение «бойкота» было дано не искушенными в мастерстве политического камуфляжа авторами постановления Бийского окружкома ВКП(б) от 18 января 1929 г., в котором в качестве мер стимулирования заготовок предлагалась «организация
206
общественной травли крупных держателей хлеба, устройство бойкотов кулакам»89. Вводя «общественный бойкот», власти рассчитывали и на психологический эффект данной акции на остальных хлебо-держателей.
В качестве еще одной меры общественного воздействия на крестьян применялись так называемые хлебные демонстрации, которые заключались в организованных активистами шествиях по сельским улицам с лозунгами, осуждающими злостных несдатчиков хлеба, и проведении по ходу демонстрации серии митингов возле их дворов. Помимо этого устраивались шумные хлебные карнавалы с переодеванием и сожжением чучел классовых врагов.
Нами не выявлено прямых указаний центральных органов власти по организации бойкота. Однако в качестве своеобразных директив местными властями также рассматривались помещенные в центральных органах печати, и прежде всего в «Правде», материалы, в которых содержалась информация одобряющего характера о применяемых на местах методах давления на держателей хлеба.
14 декабря 1928 г. в «Правде» была опубликована заметка, в которой сообщалось о том, что 26 ноября «беднота и середняки села Петропавловки Валковского района на Харьковщине объявили бойкот кулакам Шкрегалю и Гриневу, злостно спекулировавшим хлебом и не продавшим кооперации ни одного кило. Шкрегалъ и Гринев исключены из состава товарищества, им закрыты денежные и машинные кредиты, прекращена выдача авансов. Кроме того, по постановлению кооперативного актива бойкотируемым не будут отпускаться товары, а кооперативные мельницы села отказываются принимать у этих кулаков-спекулянтов зерно для перемола». В газете также воспроизводился (на русском языке) «плакат, вывешенный в с. Петропавловка»:
«БОЙКОТ СПЕКУЛЯНТАМ ЗЛО СТНЫМ НЕС ДА ТЧИКАМИ ХЛЕБА Правление сель[ско[хозяйственного], потребительского] и буря-ковского [свекловичного. — В. И.] товариществ] [...]с активом на заседании 26 ноября постановило:
объявить бойкот Шкрегалю [...], Гриневу [...]<...>». Далее в плакате по пунктам перечислялись меры, примененные по отношению к бойкотируемым.
В начале января 1929 г. «Правда» информировала своих читателей о бойкоте как массовом явлении. В номере от 8 января сообщалось о том, что постановление «о бойкотировании спекулянтов-перекупщиков хлеба» было принято в 60 селах Татарии. «Правда» подобным же образом пропагандировала и другие меры «общественного воздействия»90.
207
Прообразом бойкота в Сибири стало сделанное крайпотребсоюзу предложение совещания заготовителей при крайисполкоме от 7 января 1929 г. «дать директиву по своей системе о постановке на общих собраниях пайщиков докладов о хлебозаготовках с целью принятия мер общественного воздействия на своих членов, задерживающих продажу хлеба, не принимающих участия в выполнении своим кооперативом обязательств по выполнению плана хлебозаготовок»91. В постановлении бюро Сибкрайкома от 17 января подобная мера воздействия приобрела завершенные черты. В нем признавалось необходимым «по отношению к отдельным кулакам, злостно задерживающим свой хлеб, проводить бойкот путем: а) опубликования фамилий этих кулаков в окружных газетах, в стенгазетах, на бедняцких собраниях, на собраниях всех крестьян и т. п.; б) исключения их из кооперации; в) отказа в продаже им дефицитных товаров»92.
31 января из крайкома и крайисполкома на места была направлена телеграмма, в которой указывалось, что «[в] некоторых районах бойкот кулаков проводится [в] порядке бюрократических приказов, [по]распоряжению председателей сельсовета, кооператива». В связи с этим адресатам надлежало проводить таковой исключительно «[в] порядке широкой разъяснительной проработки вопроса, обязательно [о] каждом отдельном кулаке, обязательно на массовых собраниях (эту меру применять исключительно [к] кулакам, задерживающим [или]спекулирующим своим хлебом, не увеличивая слишком много количество бойкотируемых, тогда острота этого бойкота теряется)»93.
В циркуляре Сибкрайкома от 15 февраля были определены количественные параметры бойкотирования: 3-5 хозяйств на село. Кроме того, крайком рекомендовал окружкомам и райкомам ВКП(б) обратить внимание «на организацию и повышение активности бедняков и середняков, уже сдавших хлебные излишки, всячески популяризируя особо примерных сдатчиков в противовес бойкотируемым». Также признавалось необходимым «сокращать отпуск промтоваров, а в отдельных случаях провести полное прекращение товарного снабжения и вывоз всех дефицитных товаров из тех потребобществ хлебных сел, где задания по хлебозаготовкам явно срываются». Проводя индивидуальный бойкот, а также сокращение или полное прекращение товароснабжения сельских потребительских обществ, следовало добиваться, чтобы «партячейки, сельсоветы и все другие общественные организации села, члены профсоюзов, беднота и вся лучшая часть середняков (сдавшая хлеб) активно поддержали бойкот. Поэтому в селах, где проводится бойкот, должна быть развернута широкая массовая работа и одновременно должны жестко проводиться все остальные меры давления на хлебодержателя (сбор самообложения, кооперативных паев, авансов, задолженности и проч.)»94.
208
No comments:
Post a Comment