8 В.А.Ильиных Хроники хлебного фронта

140 Шестнадцатая конференция ВКП(б). Апрель 1929 г.: Стеногр. отчет. М, 1962. С. 174.
141 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 731. Л. 4.
142 Как ломали нэп. Т. 4. С. 291.
143 Трагедия советской деревни... Т. 1. С. 805.
144 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 4. Д. 34. Л. 17, 18.
145 Там же. Ф. П-19. On. 1. Д. 310. Л. 44.
146 См.: Известия. 1929. 21 февр.
147 Трагедия советской деревни... Т. 1. С. 615.
148 СЗ СССР. 1928. № 126. Ст. 806.
149 СУ РСФСР. 1928. № 8. Ст. 73; № 126. Ст. 806.
150 Как ломали нэп. Т. 4. С. 673.
151 В источниках сибирского происхождения весны 1929 г. данный метод также назывался «новой мерой хлебозаготовок» или «новым методом хлебозаготовок».
152 Данной статье были предпосланы подзаголовки: «Довольно нянчиться с кулаком и упрашивать его продать хлеб»; «Сельская общественность села Завьялова сумела принудить кулаков свезти хлеб на заготпункты»; «К злостным держателям хлеба они применили самообложение в пятикратном размере»; «Берите пример с завьяловцев. Надо выполнить план хлебозаготовок на 100 процентов».
153 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 4. Д. 34. Л. 13.
154 j_ja территории Новосибирского округа располагалось два села с названием «Завьялово» — в Бердском и Гутовском районах, расположенных соответственно в 85 и 128 км от Новосибирска // Список населенных мест Сибирского края. Новосибирск, 1928. Вып. VI: Новосибирский округ. № 241, № 541.
155 В директиве Барнаульского окружкома ВКП(б) предлагалось возложить «твердые задания между держателями хлеба из числа зажиточно-кулацкой части крестьянства от двух третей до трех четвертей всего плана (65-75 %)» // ЦХАФАК. Ф. 4. Оп. 4. Д. 20. Л. 59.
156 ГАНО. Ф. П-18. On. 1. Д. 995. Л. 37-38.
157 Там же. Ф. П-19. On. 1. Д. 310. Л. 44; Ф. Р-42. On. 1. Д. 317. Л. 25-25 об.
158 Гущин Н. Я., Ильиных В. А. Классовая борьба в сибирской деревне (1920-е - середина 1930-х гг.). Новосибирск, 1987. С. 179.
263

159 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 4. Д. 374. Л. 112.
160 Трагедия советской деревни... Т. 1. С. 60-61.
161 ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 7. Д. 457. Л. 154.
162 Там же. Д. 26. Л. 144-144 об. О подобных приемах бойкота сообщал на апрельском (1929 г.) пленуме ЦК и ЦКК А. И. Рыков, ссылавшийся на информацию заведующего Уральским облторготде-лом Маркова // Как ломали нэп. Т. 4. С. 330-331.
163 ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 7. Д. 26. Л. 152.
164 Там же. Л. 151 об.
165 Там же. Л. 142.
166 Сообщения о решениях «деревенской общественности» лишить «злостных зажимщиков» земельного надела и их исключении из земельного общества стали появляться в областной газете с начала третьей декады февраля // Уральский рабочий. 1929. 20, 24, 27 февр.
167 ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 7. Д. 210. Л. 125.
168 Как ломали нэп. Т. 4. С. 173.
169 ГАНО. Ф. Р-47. On. 1. Д. 697. Л. 31.
170 Там же. Л. 72.
171 Как ломали нэп. Т. 4. С. 332.
172 Ст. 61 УК РСФСР имела следующее содержание: «[4. 1.J Отказ от выполнения повинностей или производства работ, имеющих общегосударственное значение, в первый раз [влечет] административное взыскание, налагаемое соответствующим органом власти в пределах, законом установленным; [Ч. 2.]во второй раз — принудительные работы на срок до шести месяцев или штраф в размере тех же повинностей и работ. [Ч. 3.] Те же действия, совершенные группой лиц по предварительному соглашению, — лишение свободы или принудительные работы на срок до одного года или штраф в двойном размере тех же повинностей и работ» // Уголовный кодекс РСФСР. М., 1929. С. 47.
173 ГАНО. Ф. Р-1063. On. 1. Д. 4. Л. 63.
174 Там же. Ф. Р-5. On. 1. Д. 21. Л. 42.
175 Там же. Ф. П-2. Оп. 4. Д. 34. Л. 34.
176 В циркуляре крайсуда и крайпрокуратуры указывалось на то, что «в пределах района может быть возбуждено не более 1-2-х дел по 61 ст. УК» // Там же. Ф. Р-5. On. 1. Д. 21. Л. 43. В разосланной на места 29 марта директиве Славгородского окружкома и окриспол-кома предлагалось «провести не более 3-5 судебных процессов на
264

район (по 61 ст. УК) по отношению особо злостных держателей хлеба, уклоняющихся от исполнения постановления общих сходов. Села, в которых должны быть проведены суд[ебные процессы], намечаются тройкой после того, как будут выявлены действительно отъявленные злостные кулаки-держатели хлеба, особо использовав в этих целях информацию уполномоченного ГПУ» // Там же. Ф. П-2. On. 1. Д. 3581. Л. 11.
77 Там же. Ф. Р-5. On. 1. Д. 21. Л. 42.
78 Там же.
79 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 3761. Л. 52-53.
80 Ежегодник хлебооборота. № 3. С. 1, 9.
81 ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 7. Д. 1. Л. 106.
82 Советская Сибирь. 1929. 27 марта, 2, 7, 12, 17, 23 апр.
83 Как ломали нэп. Т. 4. С. 345.
84 ГАНО. Ф. П-18. On. 1. Д. 995. Л. 41.
85 Там же. Л. 40-41.
86 Трагедия советской деревни... Т. 1. С. 606. Заковский сообщал только о наиболее крупных выступлениях. Их общее количество было значительно большим. Только в Бийском округе с 30 марта по 13 апреля массовые выступления крестьянского протеста были зафиксированы в 36 селах. В них приняли участие 6344 чел. (ГАНО. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 386. Л. 284).
187 Трагедия советской деревни... Т. 1. С. 606,619-620; ГАНО. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 386. Л. 284-285.
188 Трагедия советской деревни... Т. 1. С. 606.
189 Там же. С. 605.
190 Гущин Н. Я. Сибирская деревня на пути к социализму (Социально-экономическое развитие сибирской деревни в годы социалистической реконструкции народного хозяйства. 1926-1937 гг.). Новосибирск, 1973. С. 45.
191 Гущин П. Я. Классовая борьба и ликвидация кулачества... С. 184.
192 ГАНО. Ф. Р-42. On. 1. Д. 322. Л. 298.
193 Согласно данным сибкрайстатуправления, полученным на основе обработки весенней гнездовой динамической переписи 1927 г., 9,8 % крестьянских дворов в Сибирском крае относились к «пролетарским» (батрацким), 20,4 — к «полупролетарским» (бедняцким), 63,1 — к хозяйствам «простых товаропроизводителей (середняцким) (в том числе к зажиточным середняцким — 13,2 %), 6,7% — к мелкокапиталистическим (кулацким) // Сибирский
265

край: Стат. справочник. Новосибирск, 1930. С. 212-213. Обработанная по аналогичной методике гнездовая перепись 1929 г. зафиксировала следующее соотношение социальных групп сибирской деревни: пролетариат — 8,8 %, полупролетариат — 20,2, мелкотоварные производители — 69,1, мелкокапиталистические производители — 1,8% // Сдвиги в сельском хозяйстве СССР между XV и XVI партийными съездами: Стат. сведения по сельскому хозяйству СССР за 1927-1930 гг. М., 1931. С. 67.
194 ГАНО. Ф. Р-1228. On. 1. Д. 836. Л. 64.
195 Советская Сибирь. 1929. 27 апр., 8 мая.
196 Бюллетень Новосибирской товарной биржи. 1929. 28 июня; Ежегодник хлебооборота. № 3. С. 57.
197 Как ломали нэп. Т. 4. С. 80, 170, 171, 330-332.
198 Там же. С. 345.
199 См.: там же. С. ПО, 122,371,385,413.
200 Там же. С. 673 674.
201 Там же. С. 493.
202 Трагедия советской деревни... Т. 1. С. 609.
203 ГАНО. Ф. Р-47. On. 1. Д. 697. Л. 32.
204 Как ломали нэп. Т. 4. С. 673.
205 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 738. Л. 9.
206 Трагедия советской деревни... Т. 1. С. 614.
207 Там же. С. 613.
208 Там же. С. 615-616.
209 Там же. С. 617.
210 Там же. С. 658.
211 СУ РСФСР. 1929. № 60. Ст. 589.
212 Ст. 61 УК РСФСР в новой редакции имела следующее содержание: «Отказ от выполнения повинностей, общегосударственных заданий или производства работ, имеющих общегосударственное значение, [Ч. 1.] в первый раз [влечет] штраф, налагаемый соответствующим органом власти в пределах до пятикратного размера стоимости наложенного задания, повинности или работ; [Ч. 2.] во второй раз — лишение свободы или принудительные работы до одного года. [Ч. 3.] Те же действия, совершенные группой лиц по предварительному соглашению с оказанием активного сопротивления органам власти в проведении повинности, заданий или работ, — лишение свободы на срок до двух лет с конфискацией всего или ча-
266

сти имущества с выселением из данной местности или без такового» // Уголовный кодекс РСФСР. М., 1930. С. 34.
213 ГАНО. Ф. П-2. On. 1. Д. 3560. Л. 20.
214 Там же. Оп. 2. Д. 351. Л. 225.
215 ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 7. Д. 87. Л. 49; Д. 63. Л. 45.
216 ГАНО. Ф. П-2. On. 1. Д. 3560. Л. 20.
217 Там же. Оп. 4. Д. 374. Л. 111.
218 Там же. Д. 34. Л. 75-76.
219 Там же. Ф. Р-47. On. 1. Д. 697. Л. 85-86.
220 Там же. Ф. Р-1063. On. 1. Д. 4. Л. 67.
221 Там же. Ф. П-2. Оп. 4. Д. 38. Л. 268-269; Оп. 2. Д. 422. Л. 178-180.
222 Там же. Оп. 2. Д. 422. Л. 149-152.
223 Там же. Л. 146-148.
224 Там же. Оп. 4. Д. 437. Л. 98.
225 Там же. Оп. 2. Д. 422. Л. 181.
226 Полученный в июле 1929 г. в ходе дозаготовок хлеб учитывался в рамках кампании 1929/30 г.
227 Годовой план по Средне-Волжскому краю был выполнен на 69 %, по Нижне-Волжскому краю — на 84, по ЦЧО — на 84, по Уралу — на 95, по Северному Кавказу — на 69,5, по Казахстану — на 87, по Украине — на 82 % // Ежегодник хлебооборота. № 3. С. XV.
228 Там же. С. XVII.

ГЛАВА IV
КАМПАНИЯ 1929/30 г.: «БЛИЦКРИГ НА ХЛЕБНОМ ФРОНТЕ
1. Выбор силового сценария
Концепция проведения хлебозаготовительной кампании 1929/30 г. основывалась на интерпретированном И. В. Сталиным и его сторонниками опыте двух предыдущих кампаний. Выступая на апрельском (1929 г.) объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б), генсек заявил: «Дело состоит в том, что — как видно, как показывает опыт двухлетней нашей работы по заготовкам, - что нам надо взяться вплотную за организацию заготовок, надеяться больше на самотек, на так называемые законы рынка, на так называемую игру цен на рынке нельзя. Двухлетний опыт заготовок показывает, что мы можем заготовить миллионов 300-350 без особого напряжения, а 100-150млн пудов приходится брать организационным порядком»1.
Выводы, сделанные своим патроном, повторил на июньском (1929 г.) пленуме Сибкрайкома ВКП(б) Р. И. Эйхе, сменивший на посту первого секретаря крайкома С. И. Сырцова, отозванного в Москву: «Опыт двух лет должен нас чему-то научить. Что мы имели в течение этих двух лет, в течение этого года и прошедшего? Мы наблюдали такую картину, что примерно половину наших заготовок мы берем в порядке самотека, а вторую половину нам уже приходится выжимать». В связи с этим Эйхе призвал в наступающем году не ориентироваться на самотек, а «готовиться к тому, чтобы своевременно нажать на те слои крестьянства, которые саботируют хлебозаготовки из года в год»2.
3 июля 1929 г. Эйхе направил в адрес окружкомов циркулярное письмо, в котором указал на то, что опыт хлебозаготовительных кампаний 1927/28 и 1928/29 гг. выявил «ряд больших недочетов в подготовке кампаний, что приводило в течение года к необходимости применения иных методов заготовок, переподготовке низовых органов, перестройке заготовительного аппарата. В конечном итоге, таким образом, удавалось добиваться определенных результатов в хлебозаготовках, однако перестройка работы в разгар кампании требовала
268

значительно большей затраты и сил, и средств». Исходя из этого, секретарь крайкома призвал своих подчиненных, «используя опыт прошлых хлебозаготовок, так подготовиться к кампании, чтобы по возможности, не допуская повторения ошибок»: а) «обеспечить продажу государству всех излишков хлеба всеми слоями деревни»; б) «сломить сопротивление кулака, который, несомненно, и в предстоящую кампанию попытается сорвать план хлебозаготовок, задерживая свои излишки»; в) «обеспечить успешный ход заготовок в начале кампании и окончание хлебозаготовок в возможно ранний срок»2.
В директиве Наркомторга от 4 июля предлагалось «максимальное количество хлеба заготовить в первую половину кампании, во всяком случае, львиную долю годового плана закончить выполнением до весны». Сибкрайком ВКП(б) в начале июля предложил окружкомам добиться завершения заготовок «примерно в феврале - марте» 1930 г., а в конце месяца установил более точный срок — «не позднее 1 марта». В конце июля Политбюро поставило задачу закончить выполнение годового заготовительного задания в южных регионах — до января, в остальных регионах — до февраля. Исходя из данной установки, Сибкрайком перенес искомый срок с 1 марта на 1 февраля4. Красноярский и Каменский окружкомы ВКП(б) решили выполнить годовой план к 1 января5.
В 1929/30 г. планировалось существенно увеличить объемы и удельный вес так называемых организованных заготовок (хлебосдачи совхозов и колхозов, гарнцевого сбора, поступления зерна в порядке контрактационных договоров)6. Кроме того, летом 1929 г. был введен натуральный сбор зерна за уборку и обмолот крестьянского и колхозного хлеба машинами МТС, прокатных пунктов, других государственных, кооперативных и общественных организаций и учреждений (уборочно-обмолотный сбор)7.
Приоритетное значение уделялось контрактации, масштабы которой существенно выросли. В СССР в 1928 г. контрактация яровых посевов охватила 2,6 млн га (4,3 % посевной площади), озимых — 4,9 млн (16,2 %),в 1929 г. яровых — 15,4 млн (25,4 %), озимых 13 млн га (42,8 %). В 1929 г. в Сибирском крае законтрактовали 23,5 % от общей площади посева зерновых (в 1928 г. — 4 %)8.
В конце 1920-х гг. порядок контрактации претерпел существенные изменения. Контрактация — договор, по которому производитель берет на себя обязательство поставить заготовителю оговоренный объем сельхозпродукции, а последний обязывается проавансировать будущие поставки или предоставить в кредит материально-технические ресурсы, необходимые для ее производства (семена, орудия труда, агротехнические услуги и т. п.). В СССР с 1922 г. контрактовались технические культуры. На XV съезде ВКП(б) была поставлена задача
269

перехода к массовой контрактации всех видов сельскохозяйственной продукции, в том числе зерновых9. Контрактация рассматривалась как более надежный метод централизованных заготовок, нежели рыночные («рассевые») закупки.
В 1928 г. контрактация яровых зерновых имела незначительные размеры и ограничивалась сортовыми посевами основных продовольственных культур, а также ячменя, используемого в качестве сырья для пивоваренной промышленности. Договоры непосредственно с единоличными хозяйствами не заключались. В качестве контрагентов выступали только «организованные посевщики»: колхозы, простейшие производственные кооперативы (машинные, семенные, зерновые и др.), земельные общества, которые в рамках контрактационного договора конституировались как посевные товарищества. Контрактантам выдавались денежные авансы и чистосортные семена в форме натуральной ссуды.
В озимую кампанию 1928 г. большая часть сортовых семян стала выдаваться в обмен на рядовые; контрактовались не только сортовые посевы, наряду с авансовой вводилась безавансовая контрактация. Контрактантам, не получающим авансов, выплачивались надбавки к конвенционной закупочной цене за «срочность» (поставки зерна в оговоренные договором сроки) и «партионность» (доставку на пристанционный приемный пункт крупной партии). Выдаваемые авансы «во всех возможных случаях» должны были использоваться для коллективного приобретения сельхозорудий. Хозяйство, не выполнившее своих обязательств по срокам поставки, которые не должны были превышать двух месяцев с начала уборки, выплачивало неустойку, не освобождавшую его от сдачи хлеба. В договоры включались пункты, обязывающие контрактантов расширить посевную площадь, осуществить рекомендованный для данного района набор агромероприя-тий (агроминимум), ввести «элементы обобществления».
В яровую кампанию 1929 г. масштабы безавансовой и несортовой контрактации существенно расширились. Контрактанты получали преимущественное право на агрообслуживание, получение производственных кредитов и натуральной семенной ссуды, а также льготы по сельхозналогу за выполнение агроминимума. Кредиты должны были погашаться путем зачета стоимости сданного хлеба. Были введены обязательные промежуточные сроки и дифференцированные по имущественному признаку нормы сдачи зерна. Так, например, в Сибири законтрактовавшие без получения аванса посевы ржи бедняцкие хозяйства обязывались сдать с одного гектара 1,6 ц зерна, середняцкие — 2,5, зажиточные — 3,3 ц. Данные нормы рассматривались как минимальные, их выполнение «вовсе не означало, что контрактант свободен в распоряжении остальной частью урожая»10.
270

В озимую кампанию 1929 г. удельный вес авансовой и безобменной сортовой контрактации еще более сократился. Семенной ссудой без обязательного обмена на рядовые семена обеспечивалось лишь 25 % сортовой контрактации. В Сибири без авансов планировалось законтрактовать 300 тыс. га зерновых, с выдачей таковых — 80 тыс. га11. Семенная ссуда и авансы предназначались только для колхозов, бедноты и середняков. Их выдача зажиточным крестьянам, даже при условии заключения договора с земельным обществом в целом, была запрещена.
«Для облегчения борьбы с кулачеством и преодоления его сопротивления мероприятиям по социалистической реконструкции сельского хозяйства» контрактационные договоры с земобществами должны были утверждаться на общем собрании их членов бедняцко-середняцким большинством. Затем обязательства по производству и сдаче продукции распределялись между всеми дворами, «учитывая мощность их хозяйств». Проведенная раскладка утверждалась сельсоветом, что давало право преследовать не выполняющие ее хозяйства по ст. 61 УК РСФСР. Вводилась коллективная ответственность за невыполнение договорных обязательств. В погашении денежной неустойки за несвоевременную поставку зерна должны были участвовать все члены производственного кооператива или земельного общества. В постановлении ЦК ВКП(б) от 26 августа 1929 г. «Об основных итогах и очередных задачах в области контрактации зерновых посевов»12, в соответствии с которым в практику вводилась круговая порука, ставилась задача сокращения и постепенного устранения денежного авансирования.
21 июня 1929 г. СНК СССР приняло постановление «Об организации хлебозаготовок и хлебоснабжении в 1929/30 г.»13, в котором констатировалось, что «система построения хлебозаготовительного аппарата, установленная на 1928/29 г., в основном себя оправдала» и поэтому существенным изменениям не подлежала. Основными плановыми заготовительными организациями на территории РСФСР оставались АО «Союзхлеб», «Хлебоцентр» и Центросоюз. «Союзхле-бу» следовало заготавливать зерно, главным образом, на своих мельницах, элеваторах и ссыпных пунктах при железнодорожных станциях и пристанях. Вести заготовку через свою агентуру непосредственно в сельской местности ему разрешалось «в определенных районах и в определенные периоды» с «особого» разрешения Наркомторга СССР. На «Союзхлеб» также возлагалась приемка зерна от совхозов и сбор гарнца. Потребкооперация вела сбор хлеба в глубинке (через сельпо), а также рассевые заготовки на принадлежащих ей элеваторах и мельницах и уже имеющихся в ее распоряжении пристанционных и пристанских пунктах. Открытие новых заготовительных пунктов ей
271

запрещалось. Заготовка хлеба, произведенного колхозами и иными производственными кооперативами, а также сбор законтрактованного хлеба возлагались на хлебную кооперацию, которая не должна была вести рассевых закупок. Заготовленный хлеб кооперативные заготорганизаций обязывались сдавать «Союзхлебу».
В ряде регионов (ЦЧО, Северном Кавказе, Средне-Волжском и Нижне-Волжском краях, Татарии, Башкирии, Украине) основные заготорганизаций должны были формировать не только фонд централизованного снабжения, но и фонды децентрализованного снабжения, который образовывался за счет установленных Наркомторгом СССР процентных отчислений от общего объема их заготовок. Из децентрализованных фондов производилось снабжение «отдельных городов, не вошедших в план централизованного снабжения». Снабжение «мелких городских поселений непромышленного типа» должно было осуществляться из местного рыночного оборота. С этой целью к хлебозаготовкам, помимо основных заготорганизаций, с разрешения региональных торготделов допускались мельничные тресты, инвалидные и кустарно-промысловые кооперативы, имеющие хлебопекарни, а также рабочие и транспортные потребительские кооперативы, не снабжаемые в плановом порядке. Наряду с основными заготовителями к заготовкам бобовых культур на экспорт были допущены Госторг РСФСР (Зерногосторг) и Укргосторг.
СНК СССР также принял решение сохранить на 1929/30 г. заготовительные цены на уровне, установленном в прошлую кампанию, допуская лишь их незначительную корректировку с целью устранения значительной ценовой разницы между соседними регионами.
Директивные органы как в Центре, так и в регионах увязывали успех кампании с мероприятиями по «регулированию» платежеспособного спроса сельского населения. Одним из стимулов активизации хлебосдачи должно было стать увеличение налоговой нагрузки на деревню. В первую очередь это касалось зажиточных крестьян, в порядок обложения которых сельскохозяйственным налогом вносились существенные изменения14. Кулацкие хозяйства стали делить на «явно кулацкие» и «наиболее богатые» из них. Все они без исключения лишались права на налоговые льготы, предоставляемые середнякам и беднякам. Обложению в индивидуальном порядке подлежали только «наиболее богатые кулацкие хозяйства». Их удельный вес следовало довести до 3 % от числа крестьянских дворов в СССР.
Дворы, причисленные в разряд кулацких, обязывались внести всю предъявленную им к уплате сумму единого сельскохозяйственного налога к 1 октября текущего года. Неуплата должна была караться немедленной описью и продажей имущества. На основании законо
272

дательно установленного лимита местные органы власти получили конкретные задания по выявлению кулаков.
С 1929 г. мужчины призывного возраста из кулацких семей, которые не служили в специально созданных для лиц, лишенных избирательных прав, частях тылового ополчения (будущих стройбатах), привлекались к уплате «специального» военного налога с граждан, зачисленных в тыловое ополчение15.
Существенно увеличивая налоговую нагрузку на хозяйства, относимые в разряд кулацких, власти накануне 1929/30 окладного года публично заявили о намерении заметно снизить размеры обложения сельхозналогом бедноты и середняков. Однако уменьшив размеры единого сельскохозяйственного налога16, большевистский режим компенсировал свои потери за счет других платежей. Предельные размеры самообложения повышались с 35 до 50 % оклада сельхозналога17. Значительно увеличивались членские и целевые взносы в фонды кресткомов, паевые и вступительные взносы в кооперацию. Сельские кооперативы получили «контрольные цифры по сбору паевых капиталов», за невыполнение которых могло последовать достаточно серьезное наказание кооперативных функционеров. Продолжалось усиленное выколачивание из деревни государственных займов, покупать облигации которых была вынуждена и освобожденная от других налогов и сборов беднота.
В итоге сумма основных платежей (сельхозналога, самообложения, обязательного окладного страхования, паевых взносов в кооперацию и госзаймов), предъявленных сельскому населению Сибирского края, выросла в 1929/30 г. по сравнению с предыдущим годом почти на треть. Распространенным явлением стала принудительная мобилизация денежных средств жителей деревни в сберегательные кассы, план сбора которых увеличился в два раза18.
Содействовать успеху хлебозаготовок должно было и улучшение товароснабжения зернопроизводящих регионов. 11 июня СНК СССР предложил Наркомторгу и Центросоюзу СССР «принять меры к максимальному насыщению хлебозаготовительных районов промышленными товарами в первом и втором кварталах 1929/30 сельскохозяйственного года в соответствии с качественным характером крестьянского спроса и хлебозаготовительной мощностью отдельных районов». С этой целью следовало образовать специальный резерв дефицитных промтоваров на сумму в 50 млн руб. Помимо этого в хлебозаготовительных районах осуществлялось бронирование дефицитных товаров на сумму в 45 млн руб. ВСНХ и ЭКОСО союзных республик должны были принять меры к увеличению производства и реализации дефицитных промтоваров крестьянского спроса19.
273

Президиум Сибкрайисполкома в своем постановлении от 14 августа предложил торгующим организациям: 1) «Учесть необходимость усиления оборотов по продаже в районах с ранним поступлением хлеба». 2) «В плане завоза дефицитных товаров предусмотреть наибольшее обеспечение товарами сельских хлебных районов, допуская в момент развертывания кампании недоснабжение товарами городских рынков (за исключением горняцких и промышленных районов)». 3) «Направлять товары в округа в полном соответствии с ходом хлебозаготовок, производя снабжение товарами отдельных заготовительных районов и кооперативов в строгой зависимости от выполнения порайонных и поселенных планов хлебозаготовок, при этом из дефицитных товаров необходимо на местах выделять фонд для первоочередного снабжения в целях поощрения селений и отдельных сдатчиков хлеба, выдвигающихся на соревнование по хлебозаготовкам». При продаже товаров внутри села товары в первую очередь следовало отпускать тем хозяйствам, «которые аккуратно выполняют свои обязательства по сдаче заготовителям хлеба. При проведении этого порядка товароснабжения должна быть установлена броня товаров для снабжения бедноты»20.
Параллельно с организационной подготовкой кампании велась работа над годовым хлебозаготовительным планом. Площадь посева зерновых культур в СССР в 1929 г. выросла по сравнению с предыдущим годом на 4 %. Однако условия для созревания хлебов в ряде регионов страны оказались не вполне благоприятными. На Украине сильные морозы вызвали гибель посевов озимой пшеницы, которые весной 1929 г. пришлось пересевать. Озимые пострадали также в Среднем Поволжье, Татарии и Башкирии. Продолжительная летняя засуха поразила восточные регионы — Среднее Поволжье, Урал, Казахстан, Юго-Западную Сибирь. В то же время в ЦЧО был собран высокий урожай. Более высокой по сравнению с предыдущим годом оказалась урожайность на Украине, Северном Кавказе, Нижнем Поволжье. Урожай, таким образом, переместился с восточных в южные и центральные районы. Более развитая заготовительная и транспортная инфраструктура в этих районах облегчала общие условия ведения заготовок.
По предварительным данным, валовой сбор зерновых в СССР в 1929 г. должен был несколько повыситься21. Однако ситуация на востоке продолжала ухудшаться, и зерна в итоге было собрано на 2,2 % меньше, чем 1928 г. При этом производство главной товарной культуры — пшеницы снизилось на 14 % (см.: Приложение, табл. I).
В этих условиях специалисты ЦСУ рекомендовали уменьшить общесоюзное годовое заготовительное задание по сравнению с предыдущим годом. В пользу этого предложения говорило не толь
274

ко сокращение валового сбора, но и осуществленное в 1928/29 г. изъятие у производителей страховых запасов, а также напряженное положение на потребительском хлебном рынке. Однако их доводам не вняли. Сталинское руководство собиралось взять хлеба столько, сколько оно считало необходимым. Разработанный летом 1929 г. ориентировочный план централизованных заготовок зерновых (без учета осуществляемых по плану Наркомторга СССР отчислений в децентрализованные фонды) был намечен в размере 700 млн пудов, а утвержденный в середине сентября его окончательный вариант был увеличен до 736,5 млн, в том числе основных продовольственных культур (пшеницы и ржи) — до 410 млн пудов. План предыдущей кампании составлял 643 млн пудов, фактическая заготовка зерновых — 506,7 млн, пшеницы и ржи — 323,6 млн пудов. По гарнцевому сбору в 1929/30 г. планировалось собрать 113,1 млн пудов (сбор 1928/29 г. — 87,9 млн пудов)22. В отличие от предыдущей кампании в общесоюзный государственный план хлебозаготовок были включены потребляющая полоса РСФСР, Белоруссия и Закавказье. Комментируя данное решение, член коллегии Наркомторга СССР М. А. Чернов писал: «Этирайоны хотя и нуждаются во ввозе значительного количества хлеба из производящих районов, но в них, наряду с большим количеством бедноты, нуждающейся в хлебе, имеется значительное количество кулацких хозяйств, обладающих значительными хлебными излишками»12. 100 млн пудов из заготовленных в течение года основных продовольственных культур предполагалось использовать для создания государственного «неприкосновенного запаса»24.
В Сибири прирост посевных площадей оказался значительно выше, чем в среднем по стране. За год общая площадь посевов зерновых культур в крае выросла на 10,2 %, площади под пшеницей — на 12,9 % (см.: Приложение, табл. II).
Однако перспективы предстоящей кампании в Сибири осложнялись неурожаем в юго-западных округах. Особенно сложная ситуация сложилась в Рубцовском, Славгородском и Каменском округах, которые были охвачены сильным недородом. Урожайность зерновых в Западной Сибири в целом в 1929 г. составила 4,3 ц/га, что в два раза уступало показателю 1928 г. (8,6 ц/га). В Восточной Сибири урожайность была незначительно выше (10,3 против 10,1 ц/га)25. Однако прирост производства зерна на востоке региона в полной мере компенсировать потери не мог. В течение лета оценки урожая постоянно ухудшались. В середине июля 1929 г. ожидаемый валовой сбор зерновых культур определялся в 380 млн пудов, в конце августа — в 370 млн пудов, а по итоговым данным составил 319 млн пудов, что на 30 % уступало показателям предыдущего года26.
275

Первоначальный план централизованных хлебозаготовок и гарнцевого сбора, который в начале августа 1929 г. был предложен Нар-комторгом СССР для Сибири, составлял 80 млн пудов27. 15 сентября, исходя из оценки состояния урожайности, бюро Сибкрайкома ВКП(б) решило обратиться в Политбюро ЦК ВКП(б) с просьбой утвердить для Сибири план заготовок хлебопродуктов и маслосемян в размере 53 млн пудов и сбор гарнца — 10 млн пудов28.
В направленном 16 сентября от имени секретаря крайкома и председателя крайисполкома письме в ЦК ВКП(б)29 указывалось, что рассчитанное по более низким, чем обычно, нормам расхода на потребление населения деревни и корм скота положительное сальдо хлебофуражного баланса региона определяется в 57,5 млн пудов. «Однако резко пониженный урожай, большая пестрота его в отдельных округах, районах и отдельных селах создают условия для большого внутри-крестьянского оборота. С другой стороны, резкое сокращение планового снабжения тарифицированного населения, снятие со снабжения ряда городов увеличивает неорганизованный спрос и снижает сальдо села». Несмотря на это, «исходя из необходимости дать напряженный план», сибирское руководство признало возможным принять утвержденный на бюро крайкома 15 сентября план заготовок в размере 63 млн пудов «как максимальный». В данный объем была также включена закупка 3 млн пудов маслосемян.
Авторы письма «со всей ответственностью» заявляли, что данный план является для края максимальным и напряженным. «Выполнение его потребует большей, чем даже в прошлом году, мобилизации всех сил сибирской парторганизации, исключительного внимания к руководству хлебной кампанией. Всякое увеличение указанного нами максимального плана хлебозаготовок будет нереально». Более того, обязательным условием его исполнения является выделение дополнительных объемов хлебопродуктов из централизованных фондов для снабжения населения крупных городов, промышленных, лесозаготовительных, маслодельных, льноводческих районов и северных окраин. Общая потребность Сибирского края в централизованном снабжении составляет 23 млн пудов. «Необходимо утверждение этой заявки полностью, что даст возможность удовлетворить лишь основные потребности. Мелкие города, второстепенные нужды будут удовлетворяться в порядке неорганизованных внеплановых заготовок. Всякое сокращение планового снабжения неизбежно вызовет увеличение спроса, рост рыночных цен и затруднит заготовки».
Успех хлебозаготовок также зависит от «организованности» бедноты. «Для этого надо освободить ее от необходимости пойти за хлебом к кулаку. Потребность бедноты, конечно, не может быть полностью удовлетворена государством, но установленных 10 % отчис
276

лений гарнцевого сбора на эти нужды явно недостаточно». В связи с этим Сибкрайком и крайисполком предложили увеличить долю этих отчислений до 20 %.
Несмотря на достаточно убедительные аргументы сибирского руководства в пользу радикального сокращения годового плана, Центр уменьшил его всего лишь на 5 млн пудов. При этом парткомам пораженных неурожаем регионов, включая Сибкрайком, было предложено прекратить продолжающееся митингование по поводу размеров хлебофуражного баланса30.
21 сентября бюро Сибкрайкома приняло утвержденное Политбюро ЦК ВКП(б) годовое заготовительное задание в размере 75 млн пудов «круководству и исполнению» и поручило созданной на том же заседании комиссии «срочно разверстать план по округам»31. 22 сентября в адрес окружкомов ВКП(б) «по проводу» ГПУ была направлена директива крайкома, в которой сообщалось об утверждении по-окружной разверстки годового плана хлебозаготовок. В связи с этим заявлялось, что крайком не будет принимать «никаких протестов, ходатайств [и] возражений против установленных планов». Окруж-комам запрещалось «рассмотрение аналогичных вопросов местных органов»32.1 октября крайком потребовал от нижестоящих парткомов исключать из партии и предавать суду коммунистов, «пытающихся продолжать митингование о невозможности выполнения плана»33.
Годовой план централизованных заготовок зерновых культур34 по Сибирскому краю на 1929/30 г. составлял 63 700 тыс. пудов. Сибконтора «Союзхлеба» обязывалась заготовить 3700 тыс. пудов, Сибкрай-союз потребкооперации — 25 000 тыс., Сибполеводсоюз — 35 000 тыс. Годовой план по юго-западным округам составил 26 430 тыс. пудов (фактическая заготовка 1928/29 г. — 70 060 тыс. пудов), по северовосточным округам — 37 270 тыс. пудов (в 1928/29 г. — 34 462 тыс. пудов). Годовое задание по сбору гарнца составляло 11 300 тыс. пудов35. Как указывалось выше, выполнить региональный план централизованных заготовок надлежало к 1 февраля 1930 г. При этом до 1 декабря 1929 г. план должен был быть выполнен на 70 %36. Кроме указанных планов на 1929/30 г. по округам были разверстаны задания по сбору законтрактованного хлеба (34 000 тыс. пудов) и план его сдачи колхозами (10 000 тыс. пудов в первоначальном и 11 600 тыс. пудов в окончательном варианте годового задания)37.
Корректировка метода
Выполнить задачу максимального форсирования темпов кампании можно было только на основе разверстки заготовительных заданий. 27 июня Политбюро, рассмотрев вопрос «Об организации хле
277

бозаготовок и хлебоснабжения в 1929/30 г.», сочло «целесообразным установление порядка доведения плановых заданий по хлебозаготовкам до отдельных сел и деревень»38. Однако вопрос о конкретных методах, обеспечивающих выполнение поселенных планов, в том числе и о целесообразности подворной разверстки, длительное время оставался открытым.
Данная проблема обсуждалась на пленуме Сибкрайкома еще в начале июня 1929 г. Свою идею на нем вновь высказал секретарь Каменского окружкома ВКП(б) Н. П. Крылов39. Он считал, что заготовительное задание с установлением обязательных сроков сдачи нужно доводить до каждого крестьянского двора, а не только кулацкого. Однако его в очередной раз обвинили в проталкивании идеи разверстки. Кроме того, если довести план до середняцких и бедняцких дворов, то в случае его невыполнения к ним нужно будет применить репрессии. А это, по мнению ряда участников обсуждения, является неприемлемым с политической точки зрения. Более того, большинство выступающих согласилось с тем, что план не следует возлагать даже на зажиточных середняков. Решили ограничиться лишь кулацкими хозяйствами, доводя до них заготовительное задание «в порядке принудительного договора». В отношении же середняков «необходимо создать такую обстановку и так воздействовать на середняка, чтобы он сам и своевременно этот хлеб повез на наши ссыпные пункты»'19.
4 июля нарком торговли СССР А. И. Микоян информировал руководителей регионов о том, что правительством приняты предложения Наркомторга о необходимости доведения годовых заготовительных заданий до районов и отдельных сел. При этом Микоян указал, что вопрос о конкретных методах, «обеспечивающих выполнение этих планов», окончательно не решен, директива об этом будет выработана «на основе изучения практики отдельных районов» и в связи с этим предложил своим корреспондентам представить свои соображения по данной проблеме41.
В свою очередь Сибкрайком провел аналогичный опрос окружко-мов. Большая часть из них сочла необходимым доводить заготовительные задания до кулацкого двора. Красноярский окружком считал, что применять данную меру следует лишь после того, как иные методы («быстрое взыскание всех платежей и задолженностей»') окажутся недостаточными. Рубцовский окружком предложил установить подворные планы всем «держателям хлебных излишков». Минусинский окружком высказался «за применение проводившегося в кампании 28/29 г. метода предъявления твердого обязательства кулаку и кратного обложения путем постановления общих собраний граждан и в 29-30 г. с той только разницей, что не применять
278

метода самообязателъства к среднякам, применяя к среднякам методы экономического воздействия, вплоть до объявления товарного бойкота»42.
30 июля, обсудив предложения с мест, Сибкрайком ВКП(б) решил отказаться от идеи принудительного договора с кулацкими хозяйствами и принял резолюцию, согласно которой сельсоветы обязывались одновременно с принятием поселенного плана осуществлять разверстку обязательного задания «для каждого отдельного кулацкого хозяйства»43. В то же время крайком не принял конкретного решения о том, как добиться выполнения остальной части поселенного плана.
1 августа первый секретарь Сибкрайкома Р. И. Эйхе направил председателю СНК РСФСР С. И. Сырцову письмо, в котором сообщал о двух сформулированных на бюро крайкома предложениях о порядке заготовок. Одно из них представляло собой достаточно громоздкую комбинацию урало-сибирского метода и кооперативной разверстки. Сначала следовало разверстать часть поселенного плана на кулацкие хозяйства, затем заключить договор низового кооператива с сельским обществом на поставку остальной его части с указанием размеров сдачи по каждому хозяйству. В том случае, если договор будет заключен на меньший объем или часть хозяйств откажется его выполнять, надлежало собрать сельский сход, на котором официально возложить заготовительные задания на отдельных сдатчиков. В случае его невыполнения применить «экономические, общественные, административные или судебные меры воздействия по 61 статье». Второе предложение исходило из необходимости «сохранить весенний метод заготовок» в чистом виде. Сам Эйхе придерживался последнего варианта, «боясь потери времени и темпа»44.
Точка зрения Р. И. Эйхе победила, и через полмесяца в Сибири решили остановиться на урало-сибирском методе. 15 августа бюро крайкома приняло резолюцию45, в которой сельсоветы обязывались, помимо установления обязательных заданий для кулацких хозяйств, проводить «через утверждение общих собраний граждан, пользующихся правом голоса, подворный план хлебозаготовок для всех крестьянских дворов, имеющих хлебные излишки».
В резолюции особо подчеркивалось, что «подворные планы хлебозаготовок подлежат обязательному выполнению в сроки, устанавливаемые сельсоветом». При этом «в отношении кулацких хозяйств, уклоняющихся от выполнения хлебозаготовительных планов, по мере необходимости должны применяться соответствующие меры административно-судебного воздействия (бойкот, 61 ст. УК и т. п.)». Применение подобных мер к бедняцким и середняцким хозяйствам
279

признавалось недопустимым. «Необходимо в порядке общественного контроля добиться от каждого крестьянина бедняка, середняка, обладающего хлебными излишками, стопроцентного выполнения принятых по самообязательству планов. В этих целях необходимо организовать массовое участие бедноты и середняков в социалистическом соревновании на первоочередную досрочную и полную продажу государству хлебных излишков».
Центральное руководство также не сразу пришло к выводу о необходимости полномасштабного введения урало-сибирского метода. Так, еще в конце июля ЦК ВКП(б) предлагал возлагать заготовительные задания только «на тех кулаков, которые будут отказываться от продажи своего хлеба государству»т. Однако медленный темп хлебозаготовок в конце лета — начале осени (см. ниже) привел к изменению данной позиции. 13 сентября ЦК обязал региональные парткомы в сжатые сроки установить «твердые задания» по хлебосдаче кулацко-зажиточным (а не только кулацким) хозяйствам47.
В то же время Центр предостерег местные органы власти от дачи обязательных заданий иным категориям крестьянства. В директиве Политбюро от 23 сентября содержалось следующее указание: «Ввиду отдельных попыток истолковать решение ЦК о доведении хлебозаготовительных заданий до кулацкого двора в расширительном смысле, а именно в смысле доведения обязательного плана до середняцкого двора, предупредить все партийные организации заготовительных районов о недопустимости такого истолкования решения ЦК»Ай.
Поскольку подобное распоряжение вступало в противоречие с ранее данными установками сибирских властей на тотальную разверстку поселенных планов, Сибкрайком выступил с соответствующим разъяснением. 26 сентября в адрес окружкомов ВКП(б) был направлен циркуляр49, в котором указывалось, что «постановление ЦК от 23 сентября [в]ряде мест неверно понято как запрещение проводить определенные задания середняцким хозяйствам [в] порядке самообязательств. <...> директива ЦК, предупреждающая антисередняцкие перегибы, ни [вJ коем случае не отменяет всей установленной ранее системы доведения планов до села, до двора. Необходимо строго соблюдать директивы [о том], что задания середняцким хозяйствам определяются лишь через общие собрания [в] порядке добровольных самообязательств, не допуская применения [к] середнякам кратности штрафов, 61 статьи и других санкций, определяющих обязательность плана для кулака». Одновременно с этим крайком предложил возложить обязательные заготовительные задания на все кулацкие хозяйства, в том числе и на те, которые не облагаются в индивидуальном порядке, а также на наиболее зажиточные дворы, не относящиеся к категории кулацких. Общее число дворов, получивших
280

твердые задания, не должно было превышать 7-9 % всех крестьянских хозяйств округа.
Решение о правовом обеспечении подворной разверстки было принято еще на заседании Политбюро 27 июня 1929 г. Данное решение надлежало «оформить в законодательном порядке от имени СНК РСФСР и ВЦИКа»м. На следующий день указанные органы советской власти приняли постановление51, предусматривающее административное (штраф «до пятикратного размера наложенных постановлением общего схода или комиссией сельсовета обязательств с применением в случае отказа продажи с торгов имущества») или уголовное преследование по ст. 61 УК РСФСР крестьян, не выполняющих утвержденных сельским сходом заготовительных заданий или противодействующих их исполнению. В том же нормативном акте оформлялось еще одно решение Политбюро. 25 % из взыскиваемых «в указанном порядке у злостных кулаков штрафов и сумм от продажи» надлежало выделять в фонды помощи бедноте «данного села или района»52.
Следует отметить, что так называемое новое издание урало-сибирского метода имело одно принципиальное отличие от весеннего варианта. В документах центральных и региональных органов власти не упоминалась необходимость выдавать принятие поселенного плана как инициативу общественных организаций деревни. План официально доводился до каждой деревни, а затем подлежал широкому обсуждению на собраниях бедняцко-середняцкого актива и сельских сходах и утверждению последнего. В то же время в рамках кампании 1929/30 г. продолжала действовать норма о необязательности кворума при рассмотрении вопроса о принятии поселенного плана и его распределении на повторном сельском сходе.
Непосредственный контроль за реализацией урало-сибирского метода в деревнях возлагался на сельские комиссии по содействию хлебозаготовкам. В соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) от 29 июля «Об организационно-партийной работе в связи с предстоящей новой хлебозаготовительной кампанией»53 предлагалось «в самом начале кампании» создать подобные комиссии при каждом сельсовете «путем выбора на общих бедняцко-середняцких собраниях». «Эти комиссии должны иметь особое наблюдение над сдатчиками хлеба из кулаков, решительно борясь с кулаками и спекулянтами, пытающимися сорвать хлебозаготовки». Комиссии должны были разверстывать индивидуальные заготовительные задания, «организовывать нажим и воздействие сельской общественности» на хозяйства, уклоняющиеся от их выполнения, и применять в отношении таковых «через сельсоветы соответствующие меры воздействия на основе революционных законов».
281

2. Борьба с «самотеком» (заготовки в I квартале)
В рамках подготовки кампании 1929/30 г. была поставлена задача существенно увеличить объемы заготовок и за счет жесткого внеэкономического нажима на зажиточные слои деревни добиться выполнения годового плана в предельно сжатые сроки. Обеспечить выполнение данной цели должен был урало-сибирский метод хлебозаготовок, под который была подведена законодательная база. В Сибири ситуация осложнялась сильным недородом в основных зернопроизводя-щих районах. Несмотря на это, регион получил завышенное заготовительное задание.
Усилия по форсированию заготовок предпринимались с самого начала кампании. В начале третьей декады июля, еще до окончательного утверждения годового регионального заготовительного задания, Наркомторг СССР установил для Сибири план централизованных заготовок на июль — сентябрь в размере 10,5 млн пудов. Еще 2,5 млн пудов зерна должно было поступить по гарнцевому сбору. За тот же период 1928 г. в регионе в условиях значительно более высокого урожая плановые заготовки составили 8,2 млн пудов (см. табл. 3.1).
А. И. Микоян в телеграмме заведующему Сибкрайторготделом обязал его «принять все меры [к] выполнению данного плана». С этой целью надлежало мобилизовать сельскую общественность, «проводя массовую разъяснительную работу на селе и оказывая мерами общественного и экономического порядка давление на зажиточных крестьян, задерживающих продажу хлеба основным заготовителям»54.
С тем чтобы направить максимально возможные объемы зерна в руки основных заготовителей, предпринимались меры по свертыванию рыночной торговли. 15 августа Политбюро ЦК ВКП(б) решило «дать директиву органам ОГПУ о проведении решительных мер репрессий в отношении городских и связанных с городами спекулянтов хлебных продуктов». Дополнительные мероприятия «по обузданию хлебной спекуляции» должны были предпринять Наркомторг, НКПС, ЦК профсоюза железнодорожников и водников55.
17 августа нарком торговли СССР потребовал от наркомторгов и торготделов хлебопроизводящих районов «принять меры к остановке потока спекулянтов и мешочников в производящие районы»56. 21 августа заместитель председателя ОГПУ М. А. Трилиссер предложил региональным представительствам «в случае необходимости» провести массовые операции «по привлечению к ответственности» спекулянтов хлебом, к которым относились и продающие свое зерно кулаки. Следствие по данным делам надлежало завершать «не более, чем в недельный срок». С целью предотвращения мешочниче
282

ства требовалось не допускать выдачи низовыми советскими органами рабочим, кустарям, крестьянам и другим категориям населения удостоверений на право покупки хлеба, привлекая к судебной ответственности должностных лиц, выдающих подобные документы57. 28 августа Трилиссер приказал полномочным представителям, начальникам облотделов и окротделов ОГПУ заострить внимание «всей сети информации [в] городе [и] деревне на вопросе выявления городских скупщиков хлеба [в] деревне, их связей с деревенскими спекулянтами, кулаками». «Во всех выявленных сетью случаях скупки хлеба частником» надлежало немедленно принять оперативные меры к прекращению их деятельности58.
В постановлении Политбюро от 15 августа содержалось требование установления жесткого контроля за деятельностью работника
ков заготовительных органов, руководителей колхозов и совхозов . 26 августа Нарком юстиции РСФСР Н. М. Янсон обязал органы прокурорского надзора «немедленно отстранять от работы и привлекать к строжайшей уголовной ответственности тех работников заготовительного аппарата, кои не приняли необходимых мер для подготовки кампании (отсутствие ссыпных пунктов, инвентаря, весов, тары, квалифицированных работников, несвоевременное финансирование заготовок, волокита по приему хлеба на ссыпных пунктах и т. п.), нарушающих дисциплину в применении хлебных цен, заготовителей, ведущих между собой преступную конкуренцию и не применяющих мер решительного понуждения к лицам, уклоняющимся от выполнения договоров контрактации».
«К строжайшей уголовной ответственности как кулаков и хлебных спекулянтов за срыв цен и подрыв работы плановых заготовителей» по требованию Янсона следовало также привлекать «руководителей тех совхозов и колхозов, которые станут сбывать хлеб на сторону или задерживать его в своих амбарах»60. В циркуляре ОГПУ от 28 августа особое внимание предлагалось уделить «вскрытию связей хлебных скупщиков по колхозам, совхозам»61.
30 сентября полпред ОГПУ по Сибири Л. М. Заковский сообщил в Москву, что с начала заготкампании по 30 сентября по линии его ведомства в крае арестовано: «кулаков — 110, спекулянтов города — 47, спекулянтов села — 9, служащихгоскоопорганизаций — 17,руководителей колхозов — 9, прочих — 13, в том числе 11 попов за агитацию против хлебозаготовок»62.
Таким образом, репрессивный механизм был запущен уже в самом начале кампании. Однако масштабы репрессий на местах не удовлетворяли центральное руководство. 29 августа Политбюро отметило «медлительность выполнения, а в некоторых случаях и непроведение на деле» директив «по борьбе с хлебной спекуляцией,
283

с конкуренцией между хлебозаготовителями и со случаями задержек в сдаче хлеба совхозами и колхозами и продажи ими хлеба на сторону»63. 17 сентября начальник экономического отдела ОГПУ предложил «усилить работу по выявлению элементов, срывающих ход хлебозаготовок и хлебоснабжения, как частника, городского перекупщика, кулака, так и должностных лиц, спекуляций на транспорте и злоупотреблений со сдачей хлеба колхозами и совхозами»64.
Советская Сибирь. 1929. 13 сент.
В большинстве регионов европейской части страны централизованные заготовки в первом квартале 1929/30 г. проходили небывало высокими темпами. В августе 1929 г. зерна было собрано в 1,7 раза больше, чем в рекордном до этого августе 1927 г. В сентябре заготовки в СССР вновь существенно превысили предшествующий максимум и достигли 220,8 млн пудов (см.: Приложение, табл. IV, VI). Главными факторами успеха стало свертывание рыночной торговли и жесткие меры внеэкономического давления на крестьянство.
В Сибири, напротив, хлебозаготовки разворачивались крайне медленно. В августе в регионе удалось заготовить в централизованном порядке всего лишь 393 тыс. пудов зерна. Еще около 300 тыс. пудов поступило по гарнцевому сбору (табл. 4.1). К концу месяца выполнение установленного Наркомторгом СССР для региона квартального плана составило немногим более 20 %65.
284

Таблица 4.1
Ход плановых заготовок хлебопродуктов в 1929/30 г. в Сибирском крае
(по месяцам)
Месяц
Централизованные заготовки
Гарнцевый сбор
Общие итоги
тыс. пудов
выполнение годового плана на конец месяца, в %
тыс. пудов
выполнение годового плана на конец месяца, в %
тыс. пудов
1929 г.
Июль
1664
2,6
273
2,4
1937
Август
393
3,2
299
5,1
692
Сентябрь
3799
9,2
1065
14,5
4743
Октябрь
27 141
51,8
1329
26,2
28 470
Ноябрь
19 219
82,0
1302
37,8
20 521
Декабрь
10 066
97,8
1389
50,1
11455
1930 г.
Январь — март
1700
100,5
3408
80,2
5114
Апрель — июнь
297
101,0
1119
90,1
1416
Итого
64 280
101,0
10 184
90,1
74 465
Источники: Ежегодник хлебооборота. М., 1932. № 4-5: За 1929/30 и 1930/31 гг. Ч. 2. С. 82, 86; ГАНО. Ф. Р-47. On. 1. Д. 787. Л. 8.
Примечания: 1) В таблице приведены данные НКТ СССР. 2) Ржаная и пшеничная мука учтены в переводе на так называемые зерновые единицы.
Второй секретарь Сибкрайкома ВКП(б) Р. Я. Кисис, объясняя в письме в ЦК ВКП(б) причины провала августовских заготовок, писал: «В Сибири, как районе позднего созревания хлебов, заготовки обычно развертываются только с середины сентября, в августе, в разгар полевых работ, в связи с исчерпанием излишков, заготовки ежегодно замирают, также падают заготовки гарнцевого сбора в связи с остановкой большинства мельниц на ремонт. В текущем году недород в Сибири, а также дождливая погода в августе значительно ухудшили все эти условия»^. Негативно на результатах хлебозакупа сказывался острый дефицит промтоваров крестьянского спроса. Из Слав-городского округа сообщали, что «в большинстве потребительских обществ, кроме спичек и галош, ничего нет». А в Крутинском районе Омского округа потребительская кооперация не могла обеспечить селян солью, табаком, галошами, ведрами67.
Однако никакие ссылки на объективные причины Центр более не принимал. 29 августа Политбюро ЦК ВКП(б) отметило слабый ход хлебозаготовок в ряде регионов страны, включая Сибирь. Несмотря
285

на небывало высокие темпы заготовок, ЦК ВКП(б) в утвержденной 5 сентября директиве указал, что в целом удовлетворительный ход хлебозаготовок не обеспечивает выполнения годового плана в установленные сроки. В связи с этим партийные организации «хле-бозаготовляющих районов» обязывались «использовать все возможности для усиления темпа хлебозаготовок, мобилизовать все силы, не проявлять слабохарактерности и мягкотелости в проведении решительных мер репрессий в отношении городских и связанных с городом спекулянтов хлебными продуктами и в других мероприятиях по хлебозаготовкам»68.
Согласно установленному Наркомторгом заданию в сентябре в Сибири в централизованном порядке надлежало заготовить 7,5 млн пудов зерна69, что на четверть превышало результаты того же месяца 1928 г. С начала сентября объемы заготовок в регионе стали нарастать. В первой, второй и третьей пятидневке месяца зерна в Сибири заготовили соответственно в 1,9, 1,5 и 2 раза больше, чем в предыдущей70. Однако достигнутые темпы не обеспечивали выполнение календарного задания и вызывали недовольство со стороны центральных органов власти.
13 сентября ЦК ВКП(б) в постановлении «О мероприятиях по усилению хлебозаготовок» признал «темп хлебозаготовок первой и второй пятидневок сентября совершенно неудовлетворительным и не обеспечивающим выполнение сентябрьского плана заготовок». В числе особоенно отстающих регионов, бюро обкомов и крайкомов которых «поставили на вид», была названа Сибирь71. 20 сентября Политбюро, вновь обратившись к ситуации на хлебном фронте, объявило ряду региональных парткомов, включая Сибкрайком, выговор за «неподготовленность и слабый темп хлебозаготовок»'2.
Реагируя на критику Центра, краевые органы, в свою очередь, требовали форсирования заготовок от окружных властных структур. 9 сентября в адрес секретарей окружкомов и председателей окрисполкомов по проводу ГПУ был направлен циркуляр крайкома и крайисполкома73, в котором указывалось, что «на местах не осознана необходимость максимально быстрой реализации урожая». С целью исправления ситуации адресатам следовало в срочном порядке провести следующие мероприятия:
1) «Командировать руководящий окружной актив [в] районы [с] поручением форсировать уборку, обмолот [и] сдачу хлеба, раскачать районный сельский актив, провести жестокую борьбу [с]бездеятельностью хлебозаготовительных аппаратов».
2) Еще до установления годовых планов «добиться проведения обязательных предварительных заданий для кулацких хозяйств в счет будущего товарного годового плана».
286

3) «Добиться немедленного усиления поступления гарнцевого сбора путем установления твердого контроля [за[работой мельниц [со] стороны РИКов, сельсоветов, бедноты, привлекая [к] суду [за]злостное закрытие мельниц, несдачу гарнца».
4) Потребовать от колхозов сдать в сентябре не менее половины «товарных излишков; строго выполнять директиву ЦК о привлечении колхозов, задерживающих сдачу хлеба или продающих на сторону, [к] ответственности как за вредительство, обман пролетарского государства».
5) «Развернуть широкую кампанию за досрочное выполнение договоров контрактации».
6) «Развернуть энергичную работу [по] мобилизации денежных средств [в]деревне (займы, вклады, паи кооперации, досрочное поступление сельхозналога, страхование, возврат ссуд, прочие)».
7) «Проверить выполнение директив по использованию товарных фондов для усиления заготовок (выделение дефицитных товаров [для] первоочередного снабжения соревнующихся селений, колхозов, отдельных сдатчиков, не допуская индивидуального товарообмена)».
8) «Строго выполнить директивы ЦК [о[жестокой борьбе [с]хлебными спекулянтами, [а] также конкуренцией хлебозаготовителей».
15 сентября Сибкрайком ВКП(б) в своем циркуляре вновь отметил «совершенно неудовлетворительную организацию кампании», указав на то, что ставшие результатом «преступной медлительности» низкие темпы хлебозаготовок в начале сентября совершенно не обеспечивают выполнения месячного плана. «Вместо развертывания массовой работы, мобилизации бедноты [в] районах продолжаются бесчисленные исчисления балансов, вместо практического выполнения сентябрьского плана хлебозаготовок ожидают годовой план и бездействуют, ссылаясь [на] его отсутствие. Кулацкая агитация [о] невозможности заготовки не только не встречает отпора, [но] местами поддерживается некоторыми низовыми организациями». В связи с этим крайком обязал окружкомы «безоговорочно» и «немедленно» выполнить директиву от 9 сентября74. 22 сентября после утверждения на бюро крайкома годового регионального заготовительного задания и его распределения по округам секретарям окружкомов была направлена директива, обязывающая их «в установленный срок» завершить поселенную и подворную разверстку заготовительных заданий75.
24 сентября в решение проблемы активизации заготовок единым фронтом включились руководители правоохранительных и карательных органов Сибири. Председатель крайсуда, крайпрокурор, полпред ОГПУ и начальник крайадмотдела подписали совместный приказ № 176. В нем указывалось, что «в целях создания решительного пе
287

релома» в ходе хлебозаготовок необходимо «наряду с другими мероприятиями сейчас же широко развернуть судебно-административную репрессию, жестко ударив ею, с одной стороны, по кулаку и спекулянту за скупку и продажу хлеба, с другой — по бездеятельности и бюрократизму заготовительного аппарата, по ажиотажу между заготовителями и пассивности некоторых звеньев местных органов власти в деле содействия хлебозаготовкам».
Окружным адмотделам и отделам ГПУ надлежало в первую очередь: «а) Принять все меры к выявлению указанных выше преступных явлений для постановки через прокуратуру судебных процессов как в отношении кулаков-спекулянтов, так и разгильдяев и бюрократов в советском аппарате, срывающих хлебозаготовки, б) Обеспечить особую срочность (не более трех дней) расследования этих дел и достаточность исследования основных улик для возможности вынесения обвинительного приговора с тем, чтобы не допускать направления в суд неосновательных дел».
Окрпрокурорам было приказано: 1) «В недельный срок через уголовный] розыск и при содействии О [кружного ]0[тдела] ГПУ выявить спекулянтов и кулаков, занимающихся скупкой хлеба для перепродажи, и провести по ним судебные процессы по 107 ст. УК, в том числе пять-шесть из них — обязательно в показательном порядке».
2) «Сейчас же приступить к проведению на местах судебных процессов по 2 иЗ ч.ч. 61 ст. УК в отношении кулаков, не сдавших в срок хлебные излишки по произведенной раскладке».
3) «Немедленно» ознакомиться со всеми материалами о ходе хлебозаготовок и на основе выявленных фактов «ажиотажа между заготовителями, преступной неподготовленности и бездеятельности заготовительного] аппарата (тара, складские помещения, ссыпные пункты, непринятие мер к поступлению хлеба от колхозов и т. д.), а также и местных органов власти в деле доведения плана до двора, использования экономических рычагов (налог, заем и др[угие] сборы) провести в недельный срок несколько судебных процессов.
4) «Особо тщательно совместно с окрторгом проверить, как идет сдача хлеба колхозами, коммунами и совхозами, и при выявлении злоупотреблений (продажа хлеба на вольный рынок), неосновательной задержки хлеба, разгильдяйства и халатности в организации своевременной сдачи хлеба (поздний обмолот и др.) возбудить уголовное преследование против руководителей этих организаций с немедленным снятием в нужных случаях с работы и провести ряд судебных процессов».
5) «Немедленно проверить поступление хлеба по контрактации и в целях стимулирования сдачи хлеба по договорам предложить соответствующим контрактующим организациям немедленно начать
288

предъявление к контрактантам (сначала к кулакам и зажиточной части ) судебных исков».
Окружные суды, в свою очередь, должны были «обеспечить внеочередное рассмотрение возбуждаемых по данной директиве дел с тем. чтобы дела разрешались в суде в срок не более трех дней».
Однако начавшийся усиливаться в третьей декаде сентября силовой нажим на деревню на итогах заготовок сказаться не успел. Месячный план централизованных заготовок был выполнен на 51 %. Сибирь значительно отставала от остальных хлебопроизводящих регионов страны, включая Урал и Казахстан, как по абсолютным, так и по относительным показателям.
1 октября бюро Сибкрайкома констатировало существенное невыполнение календарного плана, назвав основной причиной допущенного отставания «потерю для развертывания кампании 2-3-х недель сентября вследствие сосредоточения внимания как партийных организаций, так и исполкомов на разговорах о хлебофуражном балансе. Эти разговоры оказались орудием в руках враждебных нам элементов, пытающихся защитить кулацкий хлеб от пролетарского государства»'1.
Несмотря на значительное недовыполнение календарных заготовительных планов в августе и сентябре, Наркомторг СССР предъявлял региону завышенные требования по вывозу хлеба. Подобный подход привел к возникновению в регионе продовольственного кризиса. 15 августа А. И. Микоян потребовал от крайторготдела отгрузить на Дальний Восток 600 вагонов муки. К 1 сентября край мог располагать всего лишь 600 вагонами «подвижного хлеба». При этом потребность в хлебе крупных сибирских городов, шахтерских поселков, транспортников и золотодобытчиков составляла 557 вагонов. Полпред ОГПУ Л. M. Заковский в письме в Центр в связи с этим заявил: «Если со стороны Наркомторга требования на вывоз не будут ограничены в рамках фактического наличия, то Сибирь в ближайшее время может стать перед необходимостью ввоза хлеба со всеми вытекающими отсюда последствиями по снабжению армии, а также рабочих районов, в каковых в связи с продовольственными затруднениями положение в данное время весьма напряженное»191.
В письме секретаря Сибкрайкома Р. И. Эйхе и председателя крайисполкома С. M. Кузнецова в ЦК ВКП(б) от 10 октября сообщалось79, что в условиях дефицита хлеба в региональном централизованном фонде плановое снабжение «могло производиться только в ограниченных размерах и только ограниченного количества пунктов городских и рабочих районов, причем даже и удовлетворение этих потребительских пунктов могло быть в очень ограниченных размерах. Целый ряд мелких городов был снят со снабжения полностью, в ряде других горо
289

дов была принята на плановое снабжение лишь очень небольшая часть потребителей. Наконец с 1-го октября введены заборные книжки».
Недород в основных хлебопроизводящих округах и меры по ограничению частной торговли хлеба привели к минимизации рыночного предложения хлеба. Спрос на хлеб в условиях сокращения контингента населения, снабжаемого в плановом порядке, напротив, вырос. Базарные цены на зерно в этих условиях резко повысились. 1 октября на барнаульском рынке центнер пшеницы стоил 25 руб. 95 коп., пшеничной муки — 38 руб. 16 коп., ржи — 18 руб. 31 коп., овса — 17 руб. 9 коп., в шахтерской Анжерке — 21 руб. 35 коп., 28 руб., 15 руб. 25 коп. и 15 руб. соответственно. Центнер пшеничной муки на базарах Новосибирска продавался за 56 руб. 25 коп., Омска — за 70 руб. 30 коп., Иркутска — за 73 руб. 30 коп. Государственные заготовительные цены на пшеницу, рожь и овес в регионе составляли 6 руб. 4 коп., 4 руб. 15 коп. и 3 руб. 54 коп.
Проблема хлебоснабжения в сельской местности стояла не менее остро, чем в городах. Секретарь Коловынского райкома ВКП(б) и председатель райисполкома 27 сентября в письме в окружком и окр-исполком, в частности, сообщали: «Подвоз муки на базаре ничтожный и ниже 8 руб. [за пуд[ не спускается. По базару каждую субботу толпы женщин с мешочками ждут, пока крестьянин привезет воз. Чтобы его разделить. РИК осаждают часто. <...> Вопрос о снабжении служащих, кустарей (работающих в общих мастерских) стоит остро. Пример: служащие д[...] городка (нисшие) получают 16 р[уб.] в м[еся]ц, а мука на рынке 8 р[уб.], да и нет ее. Учитель на селе не находит хлеба. Врач (Вьюнской больницы) заявил, что если хлеба давать не будут — уйду с работы. Как быть и что предпринимать?!»80
Бюро Сибкрайкома ВКП(б), 8 октября рассмотрев вопрос о рабочем снабжении, наряду с решением о сокращении контингента тарифицированного населения и категорического запрета внепланового расходования хлеба, решило в очередной раз (см. выше) обратиться в ЦК ВКП(б) с просьбой об увеличении объемов рабочего снабжения для региона. Кроме того, перед Центром вновь был поставлен вопрос о повышении нормы отчисления от гарнцевого сбора на нужды бедноты с 10 до 20 %81. С просьбами об увеличении норм отчисления из гарнцевого сбора обращались руководители других регионов СССР. Однако все они были отклонены82.
Несмотря на то, что объемы хлебозаготовок в октябре и ноябре резко выросли, продовольственная ситуация в Сибири оставалась напряженной. В сводке крайкома от 12 декабря сообщалось о связанных с недостатком хлеба акциях протеста сельских служащих. «В Минусинском округе 25 учителей Курагинского р[айонаJ подали заявление в РИК с требованием хлеба, т. к. на базаре нет, иначе просят увольнения». «В Ачинском округе в Березовском р[айоне] служащие
290

РИКа на собрании постановили: требовать хлеба, в противном случае оставить работу. В Бирилюсском р[айоне]милиционеры подали заявление об уходе со службы». В той же сводке содержалась информация о фактах заболеваний на почве голода переселенцев, прибывших в Ачинский округ83.
3. Механизм ускорения
Хлебозаготовки в Сибири в I квартале 1929/30 г. проходили с существенным отставанием от разверстанных на регион Центром завышенных плановых заданий. Основной причиной низких темпов поступления хлеба являлся сильный недород зерна в основных производящих районах края и связанное с неблагоприятными погодными условиями затягивание уборки.
Следует также отметить, что местные власти в августе не могли в полной мере использовать потенциал урало-сибирского метода, который должен был стать базовым методом хлебозаготовок. В соответствии с указаниями Сибкрайкома ВКП(б) доводить план до села и двора следовало только после утверждения окончательного варианта годового регионального заготовительного задания и его разверстки по округам и районам. Действия же тех окружкомов ВКП(б) (Ачинского, Каменского и Бийского), которые, не дожидаясь этого, дали во второй половине августа директиву о подворной разверстке, были признаны «политически ошибочным мероприятием, потому что установление твердого окончательного окружного плана может вызвать пересмотр подворных планов »84.
Однако уже в начале сентября директивные органы региона изменили свою позицию. Как указывалось выше, 9 сентября крайком и крайисполком обязали секретарей окружкомов и председателей окрисполкомов добиться доведения предварительных заготовительных заданий до хозяйств, относимых к категории кулацких, еще до установления годовых планов. Эти задания должны были равняться «всем хлебным излишкам» подобных хозяйств85. 13 сентября Сибкрайком получил предписание ЦК ВКП(б) к 1 октября завершить установление «твердых заданий» «по продаже хлеба кулацко-зажиточными хозяйствами основным заготовителям»86.
15 сентября во исполнение директивы ЦК Сибкрайком ВКП(б) направил в адрес окружкомов циркуляр, в котором содержалось требование «независимо [от] времени получения годового плана хлебозаготовок, закончить не позднее первого октября установление обязательных заданий для кулацких хозяйств, установив для них жесткие краткие календарные сроки сдачи основным заготовителям излишков хлеба»87.
291

22 сентября после утверждения крайкомом годового регионального заготовительного задания и его поокружной разверстки, секретарям окружкомов была направлена директива88, включающая механизм урало-сибирского метода. Окружные комитеты компартии обязывались: 1) «Томно [и] в установленный срок довести до села план хлебозаготовок, установив личную ответственность секретарей райкомов [и] председателей райисполкомов за срочность доведения планов до села, принятие его сельскими сходами, командировать для этой цели [в] деревню необходимое количество работников окружного [и] районного актива [с] конкретными заданиями, точными сроками исполнения».
2) «Обратить основное внимание на правильность распределения заданий [по] плану хлебозаготовок между кулацкими [и] зажиточными хозяйствами, с одной стороны, и остальной частью села. Кулацким и зажиточным хозяйствам должны быть установлены объявленные обязательные задания [в] полном размере их товарных излишков. Остальная часть плана распределяется непосредственно [на] сельском сходе [в] порядке самообязательств [на] остальные группы крестьянских хозяйств. Как [по]обязательным заданиям кулацким и зажиточным хозяйствам, так [и по] самообязательствам должно быть указано количество продовольственных культур, сроки выполнения планов».
3) «Немедленно после принятия плана хлебозаготовок сельским сходом установить через комиссии содействия [и] основных заготовителей строгое наблюдение за продажей хлеба селом основным заготовителям [в] установленные сроки, обязать в первую очередь проследить выполнение заданий кулацкими и зажиточными хозяйствами, применяя [к] кулакам за всякое отступление от выполнения заданий установленные, репрессии».
1 октября бюро Сибкрайкома обязало низовые органы власти закончить предъявление «твердых» обязательных заданий кулацким и зажиточным хозяйствам «во всех без исключения случаях» не позднее 5-го октября. Изъятие хлеба надлежало начать «немедленно со дня предъявления» и завершить в течение 10 дней, но не позднее 15-го октября89.
8 октября Сибкрайком ВКП(б) в переданной по проводу ГПУ директиве предложил окружкомам в тех случаях, когда сельский сход отказывается от принятия поселенного плана, не дожидаясь повторного собрания, давать кулацким и зажиточным хозяйствам обязательное задание по хлебосдаче «немедленно приказом сельсовета через комиссию содействия»90.
В начале октября была произведена поокружная разверстка плана по сбору хлеба от кулаков в размере 15 млн пудов (23,5 % от общего
292

объема централизованных заготовок), в том числе по юго-западным округам — 6,8 млн (25,7 %), по северо-восточным — 8,2 млн пудов (22,0 %). Наиболее высокое задание (в относительных величинах) получили Новосибирский (30,2 %), Омский (27,0 %) и Славгород-ский (26,7 %) округа91.
Большинство округов рапортовало о принятии поселенных планов и их подворной разверстке в сроки, близкие к определенным крайкомом. В ряде районов этот процесс затянулся. Так, по данным крайпро-куратуры, в части селений Славгородского, Каменского, Томского, Минусинского и Ачинского округов «дворовые задания кулацким хозяйствам не были даны и к 15 октября»92. Ряд округов сообщал, что им удалось избежать отказов сельских сходов от принятия подворной разверстки. В других округах зафиксировано лишь незначительное число отказов. Так: в Томском округе их было 16, в Иркутском — 14, Каменском — 12, в Красноярском — 10. Возможно, что это были заниженные данные. Но и там, где подобные инциденты имели место, «во всех этих случаях при вторичных собраниях планы приняты»93.
Мониторинг кампании по проведению подворной разверстки выявил достаточно большое количество допущенных на местах недочетов. С одной стороны, они заключались в существенно превосходящем рекомендуемый уровень удельном весе дворов с обязательными заданиями или в даче хозяйствам нереальных заданий. Так, в Бащелакском районе Бийского округа на 5,25 % дворов, отнесенных к зажиточно-кулацким, возложили выполнение 45 % районного плана. В Новосибирском округе были отмечены случаи, когда 80 % поселенной разверстки получали 7-8 хозяйств. Причем установление завышенных заданий иногда инициировались не уполномоченными, а самими крестьянами: «Остальным легче будет»94. Подобные ошибки исправлялись.
Однако основные усилия директивных органов были направлены на борьбу с иного рода «извращениями»: заниженными размерами заданий или недостаточным, по их мнению, числом дворов, таковые получивших. Так, в ряде сел они не устанавливались так называемым зажиточным хозяйствам, а ограничивались лишь отнесенными к категории кулацких. Данные действия местных властей определялись как проявления «правого уклона» со всеми вытекающими для уличенных в нем сельских функционеров последствиями. Задание исправить ошибки получили округа, в которых «твердые задания» были даны до окончательного утверждения годового плана, а удельный вес хозяйств, их получивших, признавался недостаточным. Подобное предписание получил Славгородский округ, в котором удельный вес «твердозаданцев» первоначально составлял 5 % от общего числа крестьянских хозяйств95.
293